племени людей. Из каких земель мы прибыли? Какая там водится дичь? Как мы обзаводимся семьями и воспитываем детей? В свою очередь, я также забрасывал его вопросами. Меня не очень-то удивило, что культура Улаша не имеет религии. Шивару едва уразумел, о чем я его спрашиваю. Колдовство миллианам известно, но они рассматривают его в качестве некой разновидности ремесла. Для них совершенно очевидно, что они — высшие существа на планете. Кажется, им известна даже идея переселения душ, хотя я не уверен в этом. Но все эти отвлеченные вопросы миллиан мало интересуют, как, впрочем, и проблема их собственного происхождения. Мир они рассматривают как данность, и вопрос стоит лишь в том, кто в нем господствует, а кто подчиняется. Шивару спросил, почему я интересуюсь такими очевидными вещами, но меня это не насторожило. Вероятно, в этом была моя первая ошибка.
— Нет, капитан, — мягко сказал Мануэль. — Откуда вы могли знать, что у них нет души?
— Нет ли? — в сомнении пробормотал Пер.
— Оставим это теологам, — сказал ван Рейн. — Мы им платим за то, что они решают подобные вопросы на различных обитаемых планетах. Продолжай, мой мальчик.
Пер с видимым трудом заставил себя продолжать рассказ.
— Я попытался объяснить Шивару идею Бога, и это крайне удивило и обеспокоило моего друга. Вскоре он поднялся и ушел. Упоминал ли я о том, что туземцы используют барабаны как средство связи на больших расстояниях? Так вот, всю ночь я слышал грохот барабанов, несшийся из долины, а со стороны западных холмов доносились ответные сигналы.
В течение последующей недели нас никто не навещал, но Мануэль, бродивший по окрестностям, видел множество следов: за нами наблюдали.
Я почувствовал облегчение, когда вновь пришел Шивару. Вместе с ним прибыло и несколько других туземцев — Ферегхир, Тилитур, не менее влиятельных и уважаемых среди миллиан. Их приближение заметили роботы, рубившие неподалеку от лагеря лес. Воздух был полон грохота и пыли, сильный ветер пронизывал до костей. Я едва различал в висевшем среди холмов пыльном облаке наш корабль и несколько палаток. Мне казалось, что туземцы направляются туда, но Шивару указал в сторону нашего любимого места у скалы.
«Идем, — сказал он, — здесь не место для миллиан».
Я посмотрел ему в глаза. Они были непроницаемы, словно нас разделила стеклянная стена. По правде говоря, у меня мороз пробежал по коже. Я был совершенно безоружен в этот момент, и у меня не хватило духа отправиться за оружием в свою палатку. Правда, у Мануэля был бластер — вы знаете, что новомексиканцы даже спать с ним ложатся. На языке улаш я приказал Тому Буллису следить за строительными работами вместо меня, а сам пошел в сопровождении Мануэля в сторону холма. Наконец мы остановились возле скалы, вдали от шума и пыли стройки.
«Приветствую вас и прошу поесть и отдохнуть с нами», — сказал я, используя принятую в Улаше формулу вежливости при встрече охотников. Но полагающегося в такой ситуации ответа я не услышал. Вместо этого Тилитур взмахнул копьем и сурово спросил:
«Зачем вы пришли в Улаш?»
«Зачем? Ты же знаешь — торговать».
«Подожди, Тилитур, — вмешался Шивару. — Ты не о том спрашиваешь». Повернувшись ко мне, он спросил без обычной теплоты в голосе: «Кто вас послал?»
Я не собирался увиливать от ответа. Ясно было, что мы совершили какую-то ошибку, но какую? Ложь и увертки могли только ухудшить положение. Солнце играло на лезвиях обсидиановых топоров, и я радовался, что рядом со мной стоит вооруженный Мануэль. Я заставил себя взглянуть Шивару в глаза.
«Ты же знаешь, что мы прилетели в Улаш ради пользы оставшихся в нашей стране товарищей, — объяснил я. — Они нуждаются в ваших растениях и мехах».
Скулы Шивару напряглись, а Ферегхир откровенно обнажил клыки. Тилитур поднял копье, не сводя с меня злых глаз. Обычно миллиане в присутствии друзей так себя не ведут, об этом говорилось еще в докладах Брандера. И все же мне казалось, что Шивару растерян и ему не нравится то, что происходит. Но почему туземцы были так враждебно настроены?
«Вас послал Бог?» — неожиданно спросил Шивару.
Я невольно рассмеялся, хотя причин для веселья не было. Дело в том, что в языке улаш слово «послал» имеет множество семантических оттенков. Чаще всего оно имеет смысл приказа, но звучит совершенно иначе во взаимоотношениях отца и сына, победителя и побежденного в схватке, хозяина и раба… Но все же я понял, что имеет в виду Шивару.
«Нет, мы не рабы Бога», — пояснил я. — «Бог — это высшее существо, в существование которого верят далеко не все люди. Я, например, не верю. И тем более он не отдавал мне никаких приказов».
Туземцы были поражены. Гребень на голове Шивару поднялся, клыки обнажились, дыхание стало шумным. Хвост с силой заколотил по земле.
«Тогда кто же вас послал?» — закричал он. Это можно было перевести так: «Тогда кто же ваш хозяин?»
Краем глаза я заметил, что Мануэль расстегнул кобуру. Лугалы подошли к своим хозяевам, выразительно подняв топоры и копья. Можете себе представить, как тщательно я подбирал слова для ответа.
«Мы все свободны и являемся равноправными членами общества», — сказал я. Впрочем, возможно, я произнес слово «сообщество» — язык миллиан полон непонятных мне нюансов. «В нашей стране нет лугалов, — продолжил я. — Вы видели, что рабов нам заменяют машины».
«Оххх!» — воскликнул Ферегхир и нацелил копье мне в грудь, трясясь от ненависти.
Мануэль выхватил бластер и взвел курок.
Брандер не раз демонстрировал туземцам действие нашего оружия, и мы тоже. Они застыли в нерешительности. Шерсть на лугалах встала дыбом, они были готовы броситься на нас по первому слову своих хозяев. Но это слово не было произнесено. Трое миллиан обменялись взглядами, и Шивару холодно сказал:
«Мы должны обсудить это».
Трое охотников повернулись и пошли к соседнему холму по тропинке среди высокой сухой травы. Лугалы последовали за ними. Вскоре они исчезли из виду. Весь остаток дня и ночь барабаны гремели, не переставая ни на минуту.
Мы также долго обсуждали в лагере происшедшее. Что случилось с миллианами? По земным стандартам, они были примитивны и необразованны, но отнюдь не глупы. Так, Шивару не был особенно удивлен тем, что мы по внешнему виду заметно отличаемся от жителей Улаша. Более странным ему показалось то, что мы живем и работаем коллективом, а не отдельными семьями. Но как я уже говорил вам, туземцы также изредка ненадолго объединяются в большие группы, так что он не был особенно шокирован. В чем же тогда дело?
Один из моих офицеров, Игорь Уженков, высказал довольно правдоподобное предположение:
«Ясно, что они считают нас чьими-то рабами. Но тогда у нас должны быть еще более могущественные хозяева. Возможно, туземцы опасаются, что мы готовим базу для вторжения в Улаш?»
«Но я же объяснил, что мы не рабы! — возразил я. — До сих пор Шивару относился ко мне с доверием».
Всю ночь я ворочался в постели без сна, размышляя. Может быть, стоило срочно перебазироваться в другой район планеты? Но это означало потерю всего, чего мы добились с таким трудом. Придется заново изучать язык местных туземцев, налаживать с ними контакты, начинать стройку с нуля. Да и стоило ли это делать? На флиттерах мы изучили довольно обширную область Каина и везде видели приблизительно одно и то же, один и тот же образ жизни туземцев. Не исключено, что мы нарушили какое-то общее для всех каинитов табу и на новом месте нас могли встретить столь же враждебно.
Мануэль тоже вряд ли спал больше двух часов в ту ночь. Он был занят укреплением нашей линии обороны, проверкой постов, тренировкой людей и подготовкой их к возможному бою.
Однако следующий день начался вполне мирно. На рассвете меня поднял часовой и сообщил, что появилась группа туземцев. Я поспешно вышел из палатки. Вокруг висел такой густой туман, что даже в трех шагах было сложно что-либо различить. Где-то рядом грохотал трактор, подтаскивая бревна к строительной площадке. Я направился к главному выходу из лагеря и обнаружил неподалеку от него Тилитура и еще
