Остров посреди города
Над широко раскинувшимся городом поднимался укреплённый кремлёвский холм. В ту пору на башнях Кремля ещё не было островерхих шатров. Башни эти подобно стенам завершались короной двурогих зубцов.
Каждая башня была настоящей крепостью. В ней имелось несколько ярусов, приспособленных для «огненного боя». Так тогда называли медные пушки. Сводчатые погреба служили хранилищами пороха и каменных ядер. От погребов отходили подземные тайники, о которых мало кто ведал.
Широкая Москва-река делала неприступной одну из сторон Кремля. Проходы к другой его стороне закрывала болотистая пойма реки Неглинки. С третьей стороны, там где теперь Красная площадь, у Кремлёвских стен, лет за сорок до описанных Лермонтовым событий, был прорыт глубокий, шириной более тридцати метров, наполненный водой ров.
Окружённый водой Кремль казался островом посреди города. Попасть в него можно было только через подъёмные мосты.
Где торговал купец Калашников
У Кремлёвского, рва, там где теперь Красная площадь, расположился главный торг Москвы.
Торговая площадь называлась «Пожаром», в память о пожаре, некогда опустошившем междуречье Москвы и Неглинки.
Во времена Калашникова и Кирибеевича площадь была плотно застроена рядами палаток, рундуков, полутёмных лавок.
Каждый ряд имел своё название.
В «сапожном» ряду московские франты, заботившиеся «о красоте сапожней», покупали мягкие сапоги из разноцветной кожи.
В «кафтанном», «завязочном», «женском» портные продавали кушаки, воротники, шитые золотом, цветистые сарафаны, кафтаны и всякую другую одежду всех цветов и фасонов.
В «железном» ряду знаменитые московские оружейники выставляли боевые топоры, кольчуги, мечи.
Был здесь и «книжный» ряд. В нём торговали рукописными книгами, гусиными и лебяжьими перьями и почему-то сахаром, который привозили в Москву персидские купцы.
Был также особый ряд низеньких, крытых берёзовой корой лавочек. Здесь стригли москвичей предки парикмахеров. На голову клиента надевали глиняный горшок и по его кромке ножницами обрезали волосы.
Затем шли «масляный», «медовый», «селёдный» и два рыбных ряда – «свежий» и «просольный».
Среди деревянных навесов, рундуков и лавок словно вросла в землю длинная сводчатая галерея. Её массивные столбы и сплющенные арки окружали обширную, прямоугольную постройку.
Это был Гостиный двор.
«Гостями» в Древней Руси называли купцов. Слово «гостить» означало торговать, поэтому торговые дворы, куда заморские купцы привозили и складывали свои товары, назывались «гостиными». Приезжие «гости» не только держали свои товары в сводчатых кладовых Гостиного двора, но и сами жили тут же – кто в той же кладовой, а кто в отдельном помещении поудобнее. В просторных конюшнях Гостиного двора стояли купеческие кони, а в сараях – телеги.
На галерею, окружавшую снаружи Гостиный двор, выходили полутёмные лавки. Иноземным купцам было выгодно продавать свой товар оптом, чтобы быстрее возвратиться домой. Поэтому во многих лавках Гостиного двора привозным товаром торговали русские купцы.
Купец Калашников в своей лавке на Гостином дворе торговал шёлком. Собственного шёлка Россия в XVI веке ещё не имела. Его привозили в Москву из далёкой Средней Азии.
Почему купец Калашников жил за Москвой – рекой.
Задолго до воспетых Лермонтовым событий на узких улицах, примыкавших к торговой площади «Пожар», жили купцы и ремесленники.
В первой трети XVI века этот район обнесли полукольцом крепостной стены и стали называть Китай-городом.
Китайгородская стена была ниже Кремлёвской, но надёжнее. В Кремле пушки могли стоять только в башнях, а в Китай-городе можно было установить орудие в любом месте стены. Кроме того, двенадцать приземистых башен Китай-города были выдвинуты дальше кремлёвских, и по этому служили хорошей защитой.
В течение XVI века дворы князей и бояр постепенно вытеснили из Китайгорода дома московских купцов.
Хотя лавки купцов и остались на старом месте на торгу, сами купцы вынуждены были переселиться. Кто выбрал место по сторонам Смоленской дороги, кто Новгородской, а многие, подобно Калашникову, переехали за Москву- реку.
Дом купца Калашникова
В старой Москве всё строили из дерева. Русские плотники, не зная ни пилы, ни рубанка, орудуя одним лишь топором, возводили дома, ладили заборы, наводили мосты. И всё – быстро, споро.
Даже мостовая и та была деревянная. Близ Кремля главные улицы выкладывали тёсаными брусьями, а в боковых переулках и за Москвой-рекой устилали длинными жердями.
Дом купца Калашникова не был виден с улицы. Он стоял посреди обширного двора, окружённого глухим забором. Его высокие остроконечные колья были высоки и тесно пригнаны друг к другу.
