свою вину перед Державой? Тем же, чем искупили большевики: восстановлением разрушенного и возвращением утраченного. Реально это сегодня? Нет, нереально. После показательного, на весь мир, харакири, совершенного во имя укрепления взаимного доверия между Востоком и Западом, странно жаловаться на плохую работу кишечника. Восстановление, конечно, произойдет, но будет стоить огромных трудов. Полагаю, библейская печаль в глазах нашего президента происходит во многом от понимания того, какие мощные силы не заинтересованы в подъеме России.
Но я вспоминаю разговор с одним немецким писателем, состоявшийся еще в те годы, когда Берлин разделяла стена. Он сказал так: «Моя страна разорвана. Это историческая данность, с которой бессмысленно спорить. Я и не спорю. Я просто с этим не согласен. И все немцы с этим тоже не согласны!» Тогда я не понял смысла его слов. Теперь, глядя на объединенную Германию, понимаю. А есть ли сегодня у нашей интеллектуальной элиты это спокойное, конструктивное, обращенное в будущее несогласие с нынешним состоянием страны? Нет. Точнее, почти нет. Значит, не будет этого созидательного несогласия и у народа, ибо государствообразующие идеи в огороде не растут.
Теперь об элите экономической, поднявшейся, как все отлично помнят, на приватизации, результатами которой недовольно подавляющее большинство населения. Пожалуй, сегодня на просторах Отечества это недовольство — единственное (разумеется, кроме русского языка), что объединяет наш многонациональный и разноконфессиональный народ. И следует помнить: массовое неприятие «прихватизации» делает весь класс новых собственников по сути нелегитимным. Следовательно, в любой момент «Мерседес» может превратиться в тыкву, а телохранители — в крыс. Значит ли это, что необходима, а главное — возможна деприватизация? Не уверен. «Родить обратно» приватизацию уже нельзя. Что же может в этой ситуации нынешняя власть, более всего озабоченная легитимизацией хапнутого ловкими мира сего? Немногое: создать такие нравственные и правовые условия, когда новые владельцы общенародной собственности вынуждены эксплуатировать ее не только себе, но и Державе на пользу. Почему же власть этого не делает или делает недостаточно эффективно? Прежде всего потому, что она до сих пор ощущает себя властью предпринимателей, а не всего российского народа. Именно отсюда ее поразительная непредприимчивость.
Другая причина заключается в том, что нынешние верхи ни дня не были «пассионарными», они стартовали с того, чем закончили дворянство и советская номенклатура — с безответственности, пофигизма и желания просто «пожить». Вы только вспомните тип людей, окружавших президента Ельцина! Это же за редкими исключениями какой-то коллективный зять Межуев при подгулявшем Ноздреве! Разрушив медленно, слишком медленно эволюционировавшую командно-административную систему, они создали карманно-административную антисистему, ввергнувшую нас из застоя в исторический простой, ибо смысл и назначение этой антисистемы сводится к набиванию карманов с помощью административного ресурса. Чтобы понять, сколько мы из-за этого потеряли, достаточно побывать в Китае, не разрушившем свою командно-административную систему, а сделавшем ее инициатором и регулятором модернизации страны.
«Ты куда, сукин сын, нас зовешь?» — может спросить автора этих строк иной проницательный читатель, воспитанный на ксерокопированном «Архипелаге ГУЛАГ» и подпольном «Скотном дворе» Оруэлла, позаимствовавшего этот сюжет, кто не знает, у нашего историка Николая Костомарова. Туда и зову — вперед, к командно-административной системе! Пятнадцать лет реформачества (произнести «реформирования» просто язык не поворачивается) убедительно показали, что «умный рынок», самочинно решающий все экономические проблемы, существовал только в недалекой голове обозревателя газеты «Правда» Егора Гайдара. Там он и остался. Мы же в результате получили безумный рынок, при котором обыватели мерзнут без электричества, а военные летчики сидят без топлива и поддерживают свою боеготовность, глядя по телевизору бомбежки Багдада.
Конечно, когда лично член Политбюро Суслов запрещал Ларисе Васильевой печатать в «Дне поэзии» стихи Гумилева, а ресторан Дома литераторов с трудом добивался от Главобщепита редкостной привилегии не брать вялую зелень с базы, но покупать петрушку на колхозном рынке, из такой командно- административной системы ничего путного выйти не могло. Но если фреза берет слишком глубоко, зачем разносить весь станок кувалдой? Не проще ли переналадить? Не надо забывать, что мы живем в огромной северной стране, географически открытой любому нашествию, в стране, где веками складывались коллективные формы выживания, а соответственно общинное сознание и особое, уповающее, отношение к государству. Веками инициатива населения (если исключить бунты, да и то не все) направлялась властью, веками наши люди были государевыми, а потом три четверти века советскими, то есть тоже государственными. Разумеется, у этого не раз выручавшего нас коллективизма есть обратная сторона: сниженная индивидуальная активность, осложненная или, если хотите, облагороженная нестяжательной православной этикой. И этот уникальный социум без серьезной государственной опеки мы в одночасье, опираясь на западные теории, хотели превратить в рыночное общество?! Да ведь, извиняюсь, одно и то же слабительное на всех по-разному действует. Мы сами отключили свой наиважнейший, веками выстраданный ресурс — государственность. Америка «сделала» Советский Союз исключительно потому, что ее командно- административная система оказалась более жесткой и эффективной.
У России сегодня нет государства, соответствующего ее экономическому потенциалу и национально- историческим задачам. У нас есть государственно гарантированные условия для дальнейшей деградации и депопуляции. Лично я с этим не согласен. Полуосознанно и безысходно не согласен народ, то и дело выплескивающий свое возмущение на улицы. Не согласны с этим даже совестливые и дальновидные иностранцы, с недоумением наблюдающие картину последовательного саморазрушения великой некогда Державы. Не согласен с этим, как я понимаю, и Кремль.
Так чего же мы ждем?
РОССИЯ В ОТКАТЕ
Каждый нормальный человек, считающий Россию своим Отечеством, а не случайным местом рождения или обогащения, нередко с тоскою задумывается о том, что же все-таки происходит на самом деле в нашей стране. Почему, столь решительно и даже глумливо отстав от социализма ради того, чтобы пристать к цивилизованным рыночным странам, мы откатились почти по всем показателям, в том числе и по качеству жизни, в самый конец общемирового списка? Почему объявленный рывок в будущее отбросил нас в прошлое — и в геополитике, и в экономике, и в науке, и в культуре, и в образовании, и в здравоохранении? Нет, Россия не в обвале. Она в небывалом, вызывающем оторопь откате. Мы заплатили огромную цену, в сущности, сами не зная за что! Любые реформы — дело затратное, но почему российская модернизация конца XX века оказалась утратной?
Может быть, самая тяжкая наша утрата последних полутора десятилетий — почти полная потеря социальной дисциплины. Не беспокойся, читатель, я не зову тебя назад в социализм, ибо воротиться туда даже при большом желании мы уже не сможем, хотя кое-какие разумные элементы былого мироустройства непременно вернутся и уже возвращаются. Но я хочу поговорить о другом: социальная дисциплина, как мне кажется, совсем не ущемление нашей с вами свободы, которую, если сказать по правде, большинство граждан при нынешней жизни не знает, куда бы и засунуть. Наоборот, социальная дисциплина — это необходимое условие реализации человеком его прав, ибо каждое наше право на поверку оказывается чьей-то обязанностью, и наоборот. Например, наше право на здоровые зубы — обязанность дантиста, а право пешехода переходить улицу на зеленый свет обеспечивается обязанностью водителя останавливаться на красный сигнал светофора.
Чтобы убедиться, насколько за минувшие годы порушена социальная дисциплина, достаточно проехать по улицам российских городов. Москвы, например. Такое впечатление, будто Правила дорожного движения сущеетвуют исключительно для того, чтобы их нарушали. На дорогах царит совершеннейший сословно-феодальный строй: высокородный «Мерседес» может позволить себе то, что простолюдину-«жигуленку» и не снилось. А если, не дай бог, ты замешкался перед бампером какого-нибудь
