– Он нарочно на меня наговаривает, – решила я наябедничать, видя, что Димка воспрял духом и даже демонстрирует характер. – Я его ящиком огрела. Вот он и злится.
Лучше бы я попридержала свой язык. Физиономия моего врага перекосилась, белобрысый, кашлянув, поспешно отвернулся, а Димка уставился на лоб Марата, где все еще хорошо просматривалась ссадина.
– Кстати, – широко улыбнулся враг, – а чего это ты бросилась бежать от ребят, а? Только не говори, что спутала их с грабителями, я сам слышал, как ты, разговаривая по телефону, сказала, что за тобой гонятся парни из «Олимпии». Кому ты звонила?
Второй вопрос мне понравился даже меньше, поэтому я сосредоточилась на первом.
– Вы же знаете, при каких обстоятельствах мы встретились в квартире Арсения. Там поднялась стрельба. По-моему, это противозаконно. Чтобы не раздражать вас, я и промолчала в милиции, я просто не хотела иметь с этим ничего общего и, когда увидела ваших ребят возле своей машины, страшно перепугалась.
– Чего? – удивился Марат.
– Того, что им свидетель стрельбы без надобности.
– Ах вот как… И кому ты звонила?
Я вздохнула, посоветовав себе соображать быстрее.
– Сашуне.
– А это кто? – нахмурился Марат, на этот раз искренне недоумевая.
– Это Леркин водила, – подсказал Димка.
– Здоровяк с мордой дегенерата, – сообразил Марат.
– Он и есть дегенерат, – пожал плечами Димка.
– Лерка мне его завещала, – решила я внести ясность. – Он поклялся меня охранять.
– От кого? – поинтересовался Марат, положительно у него имелся на меня большой зуб. Не стоило мне его ящиком…
– От неприятностей.
Разговор продолжался еще минут пятнадцать, но страшно мне уже не было, потому что Димка обнимал меня за плечи и смотрел на Марата с недовольством. И тут мерзавец заявил:
– Очень возможно, что деньги все еще в казино. Я говорил вам: это ограбление ни на что не похоже. Если я прав, тогда понятно, почему девочка воспылала к вам большой любовью. Ко всем сразу, – не приминул съязвить он.
– Какая низость, – не выдержала я.
– Вот что, ангелочек, – под конец сказал Марат, – ты можешь пудрить им мозги сколько влезет, раз им так нравится, но со мной этот номер не пройдет. Я с тебя глаз не спущу. И если мне хоть что-то не понравится, мы уже не будем говорить так мило, по-семейному. Я из тебя душу вытряхну.
– Все, – в очередной раз вступился за меня Димка, – хватит. Сначала найди к чему придраться, а потом пугай. Идем, Аня. – Он взял меня за руку и повел из комнаты. Я едва удержалась от того, чтобы не показать Марату язык.
Вроде бы все обошлось, но покоя в душе не было, оттого я с трепетом прижималась к Димке и ничего не имела против, когда его рука с моего плеча переместилась к груди. Мы прошли в его кабинет, и я на всякий случай всплакнула. Димка принес воды, я ее выпила, взглянула на него с благодарностью, взгляды наши встретились… мы потянулись навстречу друг другу и слились в объятиях. Конечно, Димка не являлся предметом моих мечтаний, но в тот момент казался мне достойным молодым человеком.
Его поцелуи были жаркими, руки настойчивыми, и я уже всерьез рассматривала возможность отдаться ему прямо здесь, чтобы скрепить нашу взаимную симпатию. Вдруг в коридоре раздались шаги, я поспешно отстранилась, поправила прическу и бухнулась в кресло. Как раз в этот момент дверь распахнулась и вошел Громов. «Ох как некстати», – подумала я, потому что дураку ясно: сообрази он, что у нас с Димкой наметилось полное взаимопонимание, со злости вполне может переметнуться к Марату, а зачем мне плодить врагов?
По этой причине я горько зарыдала.
– Что случилось? – тревожно спросил Громов, попеременно глядя то на меня, то на Димку. Тот стоял взъерошенный и недовольный, но ответил охотно:
– Марат спятил. Он считает, что Аня имеет отношение к ограблению.
– С какой стати он так решил? – насторожился Громов.
– Говорю, спятил. Нес какую-то чушь. Я даже ничего не понял.
Громов подошел, возложил мне руку на плечо и заявил:
– Я с ним поговорю.
– Он просто цепляется к ней из-за того, что она огрела его ящиком.
– Серьезно? – Громов, выслушав мой рассказ, необыкновенно развеселился.
Тут дверь вновь распахнулась, и появился Марат. Увидев, что мы представляем колоритную композицию, он зло фыркнул и насмешливо произнес:
– Утешители, мать вашу. Интересно, как вы ее делить думаете? А ведь есть еще и Гришка. Помнится, она за него замуж собиралась. Или уже нет? Чего молчишь, ангелочек?
