шла, втянув голову в плечи и без конца оглядываясь. То теребила волосы, то терла подбородок – беспокойные нервные движения, вряд ли она сознавала, что делает.
– Письмо? – спросила я, приглядываясь к ней. – Ты получила письмо?
– Да. А ты нет? – Она замерла и с недоверием смотрела на меня. Или со страхом? Я покачала головой.
– Нет. Что было в письме?
– То же, что и в прошлый раз. «Я на тебя смотрю. Я тебя вижу». И подпись «Азазель». Полная чушь. Странно, что это так действует. Знаешь, о чем я подумала сегодня: я становлюсь шизофреничкой. Все принимает какое-то особое значение. Чье-то слово, просто жест… Кто бы ни был этот шутник, но он мастер. Пойдем покурим? – предложила она.
– Я не курю.
– Да, конечно. Я помню. Просто постой рядом.
Я взглянула в сторону лестничной клетки, где в последний раз видела Людмилу, и невольно поежилась.
– Нет.
– Ты что, боишься? – быстро спросила Ольга. – Боишься, что Людка… что она не просто так упала?
– Мне не нравится это место. И в этом нет ничего удивительного, раз там погиб человек.
– Ты просто боишься, – зашептала она, вновь хватая меня за руку. – Слушай, я вчера пошарила в Интернете. Этот Азазель… только не думай, что я спятила. Впрочем, я и сама начинаю думать, что спятила. Знаешь, кто-то был в моей квартире.
– Что? – не поняла я.
– Кто-то был в моей квартире, – прошептала Ольга, отпустила руку и сделала шаг назад.
– Ты кого-то видела?
– Нет. Но там кто-то был. Кто-то перевернул фотографию на моем столе.
– Она могла упасть. Или ты сама ее перевернула.
– Да-да. Конечно. Всему есть простое объяснение. Никакой мистики. Я сама перевернула фотографию. Вчера я целый вечер твердила это. А утром получила письмо.
– Ну и что? – вздохнула я. Чувствовалось, что Ольга испытывает огромное напряжение, а еще страх, и я не знала, что ей сказать, чтобы успокоить.
– Ты ведь тоже им интересовалась? Ты знаешь, кто он?
– Азазель? Мифологическое существо. То, чего нет. Как, например, нет домовых, леших, Бабы Яги.
– Ужасно смешно, – покачала головой Ольга и повторила: – Ужасно смешно. Я не верю в Бабу Ягу, но почему-то поверила в Азазеля. Чепуха. Нет, хуже. Идиотизм. Я никому этого не говорила: два года назад я сделала аборт. Срок был большой. Я даже узнала пол ребенка. Девочка. – Она замолчала, я с недоумением смотрела на нее, не в силах понять причину этой внезапной откровенности. Зачем мне знать все это? И тут Ольга заговорила вновь: – Как думаешь, это может быть связано?
– С чем? – растерялась я, поймав себя на мысли, что Ольга действительно похожа на сумасшедшую: говорит загадками, смысл которых мне недоступен.
– Ты читала о нем. Читала? Он научил женщин красить лицо и вытравливать плод.
– О господи, – пробормотала я, наконец-то поняв причину ее волнения. – Допустим, кто-то узнал об этом. Но ведь аборт – это не преступление.
– По законам – да. Но это страшный грех. А за грехом следует расплата. Что, если…
– Замолчи, – перебила я. – Неужели ты не понимаешь? Ты сама пугаешь себя. Тебе просто пришло письмо. Загадочное. На самом деле глупое. Все остальное ты придумала сама и продолжаешь придумывать. Я никогда не делала аборт, но этот Азазель и мне написал. Я думаю, шутником надо заняться всерьез.
Я не могла понять, произвели впечатление мои слова или нет. Ольга смотрела на меня так, точно видела впервые. Мимо проходили люди, кое-кто из наших с удивлением поглядывал на нас, должно быть, пытаясь понять, по какой причине мы стоим у лифтов, мешая движению, и не спешим в офис, хотя до официального начала рабочего дня осталась минута.
– Ты сегодня проверяла почту? – резко спросила Ольга. – Может, письмо все-таки есть.
Я вздохнула, сокрушаясь из-за ее упрямства и вместе с тем отлично понимая, как нелегко избавиться от собственных страхов, и пошла в офис. Ольга проследовала за мной к моему столу и терпеливо ждала, пока я включу компьютер и проверю почту. Писем было несколько, но ни одного с подписью «Азазель». Ольга молча развернулась и направилась к своему рабочему месту.
Мы с ней усердно избегали общества друг друга, я – потому что ее страх невольно передавался мне, отчего она – не знаю. Иногда я наблюдала за ней. Она казалась вполне спокойной. Несколько раз даже улыбалась, с кем-то разговаривая по телефону. На обед я пошла, когда она уже вернулась из кафе, чтобы случайно не встретиться с ней. Где-то около пяти, подняв голову, я вдруг обнаружила Ольгу возле своего стола.
– Письма не было? – спросила она.
Ничего не отвечая, я проверила почту. Взглянув на монитор, Ольга ушла. Когда я вновь подняла голову, на рабочем месте ее не было. Из сотрудников остались лишь я, Нина Львовна и Сергей Юрьевич, который, насвистывая, что-то искал в ящиках громоздкого шкафа, стоящего возле двери.
– Девочки, – позвал он, – рабочий день давно закончился. Я ценю ваш трудовой порыв, но…
– Я задержусь еще на полчаса, – не поднимая головы от бумаг, ответила Нина Львовна.
