– Ну чего ты орешь? – спросил он. Я обогнула куст смородины и увидела его. Он стоял, расставив ноги, держа в руках пистолет и улыбался мне.
– Ты стрелял? – спросила я испуганно.
– Нет. Вот он…
Я перевела взгляд на землю, где в густой траве лицом вниз лежал мужчина, он поднял голову, а я вытаращила глаза. И было от чего: передо мной лежал Илья Дружинин. Живой и здоровый.
– Ты же погиб? – растерянно пробормотала я.
– Идиотка, – хмыкнул он. – Если б не ты… Какой был план… Идиотка.
– Сам дурак, – обиделась я.
К протоколам я уже успела привыкнуть и на этот раз с задачей справилась блестяще.
– Не вертись вы у нас под ногами и не запутай все до такой степени, мы задержали бы его гораздо раньше, – сказал на прощание Виктор Иванович.
– Как вы догадались, что Илья сам себя похитил? – решилась спросить я.
– Расчет Дружинина был верен: они с Корольковым одного возраста, одного роста и примерно одной комплекции. Но покойный Юрий Павлович тщательно скрывал одну деталь своей биографии: в юности он два года отбывал наказание в колонии. Никто из знакомых об этом не догадывался. Желание придать похищению побольше драматизма сыграло с Дружининым злую шутку: прислав жене палец, он загнал себя в ловушку. Мы установили по отпечаткам, что палец принадлежит Юрию Павловичу Королькову, которого с некоторых пор никто не может найти. А дальше – дело техники. Как Илья узнал, что жена разгадала его игру, нам еще предстоит выяснить. Возможно, Фокина заметила слежку или что-то в этом роде. Дружинин задушил супругу, заодно прихватив драгоценности, парень ничем не брезговал. Продержаться ему надо было сутки, а там…
– Господи, почему он это сделал? – покачала я головой. Виктор Иванович пожал плечами:
– Он любил эту девушку, а жена не пожелала дать ему развод. Возможно, грозила расправой. Прибавьте долги, привычку жить в свое удовольствие. Ему нужны были деньги и свобода. Любой ценой.
– Если надумаешь со мной развестись, – повернулась я к Мишке, – только скажи.
На следующий день мы поехали в Кострому забрать мои вещи и сообщить хозяевам квартиры, что я ее освобождаю. Ну и еще подать заявление о моем увольнении из школы. От встречи с директором я не ждала ничего хорошего и потому грустила.
– Никуда твой Александр Петрович не денется, – видя мою печаль, сказал Мишка. – Подпишет как миленький, я сам к нему пойду. И вообще, работа для женщины не главное…
– Ты бы лучше о своей работе думал, – хмыкнула я.
– А что о ней думать? Приступаю с пятнадцатого августа.
– Чего ж с пятнадцатого, а не завтра?
– Ну, дорогая, а как же свадебное путешествие?
– Свадебное путешествие? – насторожилась я.
– Конечно. Кто у нас всю жизнь мечтал о Париже?
