довольно тупо перечитывала текст и вдруг подумала: «Почему бы и нет? Анатолию вовсе необязательно знать об этом». У Виктора много дел, к тому же он должностное лицо, то есть я не вправе требовать от него, чтобы он держал в строгом секрете все, что узнает, а вот частное агентство совсем другое дело, они обязаны соблюдать конфиденциальность. На какое-то мгновение я решила, что это потрясающая идея, отличный выход из положения. Правда, вслед за этим появились сомнения. Если все-таки Анатолий узнает… Бог с ним, с Анатолием, это не самое страшное. Что, если узнают люди, похитившие Сашку? Вряд ли им придется по душе мое желание покопаться в чужих тайнах, а Анатолий неоднократно предупреждал, как это опасно…
Я сходила в кабинет мужа за атласом города. Так, Верхняя Ямская недалеко от центра, дом 8а, рядом парк, магазины, детская стоматологическая поликлиника… Что ж, несмотря на синий «Опель», который скорее всего не галлюцинация, у меня есть шанс незаметно пробраться в агентство. «Я рассуждаю как заправский разведчик», – подумала я и усмехнулась, пододвинула телефон и позвонила в агентство.
Мне назначили встречу на 12.30. За час до этого времени я уже покинула квартиру, предупредив Сашку, что нам предстоит изнурительный поход по магазинам. На машине я подъехала к парку вблизи Верхней Ямской и направилась в универмаг. «Опеля» я не заметила, но это, конечно, ничего не значило.
Покинув универмаг, мы пешком свернули к магазину «Игрушки» и, таким образом, не спеша начали продвигаться к своей цели. Дом 8а находился во дворе стоматологической поликлиники. Надеюсь, из здания поликлиники есть выход во двор.
– Мама, мы зачем сюда пришли? – тревожно спросила Сашка, когда мы направились к регистратуре.
– Хочу кое-что узнать.
– У меня зубы не болят. Идем отсюда.
– Разумеется.
Увлекая Сашку по коридору, я торопливо оглядывалась. Так, боковая лестница, очень хорошо, три ступени вниз и выход на улицу. Дверь была открыта, я с облегчением вздохнула и пошла к дому в глубине двора.
Двор был пуст, если не считать нескольких машин возле стены, отделяющей двор от улицы, там же виднелись ворота, распахнутые настежь. На всякий случай я направилась в обход, чтобы с улицы меня не могли заметить. «Если бы Анатолий сейчас видел меня, наверняка вызвал бы «неотложку», – с тоской решила я, но отступать была не намерена.
Агентство занимало две квартиры на первом этаже, на двери скромная табличка. Я вошла и увидела упитанного мужчину лет тридцати пяти, он сидел за компьютером возле окна с таким разнесчастным видом, точно ожидал конца света с минуты на минуту. Заметив меня, поднялся и сказал:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – поздоровалась я и добавила: – Мне назначили.
Тут соседняя дверь открылась, и появился еще один мужчина, высокий, грузный, с тем особым выражением лица, которое сразу указывает на принадлежность данного индивидуума к стражам порядка.
– Это вы звонили? – спросил он и, не дожидаясь ответа, предложил: – Проходите.
Я прошла в кабинет и огляделась, скорее по привычке. В кабинете не было ничего интересного: письменный стол, шкаф, папки с бумагами, они занимали все свободное пространство комнаты, лежали на стульях, подоконнике, батарее и даже на полу возле противоположной стены – впрочем, кабинет был таким маленьким, что это не удивляло.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил мужчина. – Зовут меня Валерий Константинович Опряткин, двадцать лет в органах, семь лет здесь. Так что вы имеете дело с профессионалом. Располагайтесь поудобнее и расскажите, что вас привело к нам.
«Я могу уйти, – подумала я, – сейчас, пока еще не поздно. Вряд ли Анатолий…» – Я вздохнула и посмотрела в лицо мужчины, точно ища поддержки.
– Смелее, – улыбнулся он. – У нас здесь что-то вроде исповедальни, вы можете быть спокойны: ваша тайна таковой и останется.
– Дело в том, что… – Я покосилась на Сашку, она уже успела устроиться за столом рядом со мной, достала из своего рюкзака только что купленные фломастеры и книжку-раскраску и с увлечением приступила к раскрашиванию. – Несколько недель назад у нас похитили ребенка. – Валерий Константинович взглянул на Сашку и нахмурился, а я кивнула. – Муж заплатил деньги, и ребенка вернули. Я подозреваю близкого человека, друга мужа…
– Вы подозреваете?
– Да. Муж и слышать об этом ничего не хочет…
– В милицию заявляли?
– Нет.
– Даже после того, как ребенка вернули?
– Муж считает, что это опасно.
– А вы?
– Я считаю, опасно не знать, кто твой враг.
– Ясно. А что, если ваш муж прекрасно осведомлен о похитителях? – Вопрос вызвал у меня шок, хотя Валерий Константинович лишь озвучил мои мысли, которые все это время не давали мне покоя.
– Возможно, – пробормотала я, – то есть я хочу сказать, возможно, это как-то связано с его бизнесом.
– Кто ваш муж? – Я назвала фамилию, род занятий. Валерий Константинович добросовестно все записал. – Теперь давайте определимся. Чего вы ждете от нас?
