– Что?
– Деньги, – пожала я плечами.
Теперь все смотрели на меня с интересом.
– И что, ты знаешь, где их искать? – всполошилась Сонька.
– У меня есть предположения, – скромно ответила я.
– Ну? – Сонька стала злиться.
– Немного удивляет приверженность Рахматулина к этому кладбищу. Могилу зачем-то дважды разрывали. И сейчас…
– Сейчас в ней тебя хотели похоронить, – напомнил Гоша.
– Может, и так, только одно другому не мешает.
– Ты хочешь сказать, что деньги для киллера припрятаны здесь, в могиле? – спросил Глеб.
– Почему бы и нет? – сказала я. – Как ты думаешь, мы можем их взять?
Глеб пожал плечами:
– Не вижу причины оставлять их в земле. Они вроде как осиротели.
– Тогда давайте побыстрее станем им приемными родителями, – влезла Сонька. – Где копать?
– Так ведь я уже начала. – Я протянула лопату Глебу. Глеб и Гоша, сменяя друг друга, принялись за работу. Казалось, времени прошло много. Яма углублялась, а денег не было. Я уже начала сомневаться в правильности своих предположений, и тут Глеб сказал:
– Что-то есть… вот… сбоку…
Из земли появился металлический ящик, Гоша поддел крышку лопатой, с силой нажал, и крышка открылась. Деньги были в ящике. Лежали аккуратными пачками, но почему-то меня не радовали.
– Давайте мотать отсюда, – шепотом предложила Сонька, и все почувствовали острое желание оказаться как можно дальше от кладбища.
Витьку аккуратно спустили в яму и забросали землей. Могила наконец заполучила труп, и круг замкнулся. Потом мы погрузились в машины и поехали в Куделиху. Все были вымотаны до предела, и отъезд в город отложили на утро.
Мы поднимались на крыльцо, когда упала первая капля дождя.
– Ну вот, – усмехнулась Сонька, – дождь опять все следы смоет. Что ни говори, а нам везет.
Мы поужинали на скорую руку, почти в молчании, потом Глеб внес ящик, вытряхнул на стол его содержимое и кивнул Гоше:
– Дели.
Гоша сгреб пачки денег, рассмотрел их, а потом стал раскладывать на четыре части, точно карты сдавал.
– На троих, – сказал Глеб, отодвинув от себя свою долю. Мы уставились на него вопросительно, а он только плечами пожал:
– Я говорил: свои девать некуда.
Я поразмышляла и тоже свою долю отодвинула подальше от себя. Сонька хмуро напомнила:
– Гретхен, это не бумага, это доллары.
– Не хочу, – ответила я, вид новеньких хрустящих купюр вызывал во мне глухое раздражение.
– Ну и дура, – вздохнула Сонька. – А впрочем, плевать, нам больше достанется.
Она быстро разделила деньги на две части. Гоша сидел, держа руки на коленях, и особой радости не выказывал.
– А ты чего? – накинулась на него Сонька. – Мне, может, эти деньги и вовсе ни к чему. Папулиных за глаза хватит, а вот беру, и нечего рожу воротить.
Гоша покачал головой и произнес с горечью:
– Сколько из-за этой дряни народу настреляли…
– Тоже мне умник… нашел дрянь. Всю жизнь проживешь припеваючи. Браун покойник, ты теперь безработный. Вот денежки и кстати. Или бандитствовать будешь?
– Я в автоколонну «Юг» пойду, – серьезно заявил Гоша, чем вывел нас из легкого транса. – Там еще батю помнят. Буду по России колесить, заработаю на хлеб с маслом.
– Ага. Ты еще поваром устройся в детский сад, – съязвила Сонька. Гоша не обратил на это внимания, и она запечалилась.
– Куда же их тогда? В детский дом отнести или в церковь?
– Не советую, – откликнулся Глеб, – там этих денег не возьмут, спросят – откуда.
– Так что ж тогда? – разгневалась Сонька.
Глеб опять плечами пожал.
– Пусть где-нибудь хранятся. Что там в жизни будет, кто знает? Может, пригодятся.
