– Следователь задавал вам вопросы о делах отца?
– Я ничего о них не знаю. Я ведь здесь не жила. Возможно, он кому-то и перешел дорогу…
– Скорее всего так оно и есть. Вы единственная наследница?
Вопрос ее напугал.
– Да. Почему вы спросили?
Сердце мучительно ныло от жалости к ней. Может, потому, что я очень хорошо понимала, что она сейчас чувствует. Очень красивая, очень юная, очень доверчивая. Слишком любящая, чтобы поверить: ее возлюбленный – мерзавец. А если и поверит, еще вопрос: перестанет ли с таким усердием выгораживать его?
– Вдруг кто-то из вашей родни рассчитывал на наследство. Такое бывает, если верить детективным романам. Отец оставил завещание?
– Оставил.
– Вы его видели?
– Нет.
– Вдруг там не только ваше имя? – Я сама не верила в то, что говорю, просто хотела ее успокоить, она была такой испуганной в ту минуту. Услышав это, Настя задумалась.
– У меня есть брат, – неожиданно сказала она. – Только я о нем ничего не знаю. Слышала однажды, как ссорились родители. У отца до женитьбы была женщина, они расстались, она родила мальчика, но папа не захотел его признать. Я понятия не имею, общались они или нет все это время. Скорее всего нет, иначе бы я что-то да узнала бы о нем.
– Следователю вы о нем рассказали?
– Нет. Меня не спрашивали. Думаете, надо рассказать? – Я пожала плечами, решать ей. Девушка поднялась со стула, посмотрела на меня и спросила: – Я пойду? – вздохнула и добавила: – Вы тоже ничего не хотите мне объяснить. – Она еще немного постояла, словно ожидая моих откровений, и покинула комнату.
После этого пришла моя очередь вздыхать. Что я и сделала. Славка занял место у окна, но ненадолго. С интервалом в двадцать минут в палату влетела Агатка. Лицо ее пылало праведным негодованием. Ясно, уже знает.
– Выйди, – ткнув пальцем в дверь, бросила она Славке. Тот сидел как приклеенный, должно быть, манеры сестрицы пришлись ему не по душе. Но ей на это было наплевать. – Убирайся отсюда, – рявкнула она.
– Он не мешает, – сказала я, лелея в душе надежду, что в его присутствии сестре придется сдерживаться, а значит, гроза будет недолгой.
– Ты забыла мне сказать самое главное, – зло усмехнулась она, оперлась на спинку кровати и уставилась мне в глаза. – Малахов в городе. Вместо романтического ужина был семейный, и этот мерзавец выступал в роли жениха Озеровой, теперь папаша в морге, у девицы на руках миллионы, а у тебя сотрясение мозга. А я-то гадаю, чего ты мне по ушам ездишь. Выдумала идиотскую историю. Дура несчастная, тебе что, мало? Ты опять его покрываешь?
– С какой стати? – вяло возразила я.
– У него, конечно, стопроцентное алиби, а ты в дерьме по самые уши. Зачем Озеров потащил тебя в ресторан? Интересовался прошлым Малахова? Или твой обожаемый Стас в очередной раз тебя использовал? А ты…
– Не фантазируй. Как возможный зять Озерова он вполне устраивал. Солидный бизнесмен из Питера, любит его дочь, а она его.
– Вот, значит, как? И ваша встреча была случайной?
– Само собой. Знай я, кто жених Насти, постаралась бы с ним не встречаться.
– Так я тебе и поверю. К сожалению, не только я. Малахову следовало бы проявить фантазию, новый сценарий как две капли воды похож на предыдущий.
– Прекрати. Он провел ночь со своей невестой.
– Разумеется. Еще одна влюбленная дурочка. Меня просто тошнит от тебя, – устало вздохнула Агатка. – Что еще он должен сделать, чтобы до тебя наконец дошло… Ты понимаешь, где можешь оказаться благодаря ему? Рассчитываешь, что он будет тебе письма благодарственные писать и ждать с цветами возле ворот тюрьмы? Дура, дура… – Она пошла к двери, повернулась к Славке и выпалила: – Эй, как там тебя… держись подальше от этой чумной, – и выскочила в коридор, правда дверью не хлопнула.
– Кстати, дельный совет, – заметила я, поднимаясь.
– Куда ты? – спросил Славка.
– К следователю. Теперь уже не скажешь, что я ничего не знаю об убийстве.
– Но твой отец…
– Вот отца подставлять мне как раз и не хочется.
Я беспрепятственно покинула больницу, Славка поехал со мной. Я трижды послала его к черту, но он не внял, спорить с ним у меня просто не было сил.
– Кто такой Малахов? – спросил он по дороге.
– Меня сейчас задолбают вопросами, сделай милость, хоть ты не лезь.
– Твоя сестра сказала…
– Она много чего успела наговорить. Не всему стоит верить. Сестрица у меня с приветом.
– В одном она права. Ты не хочешь сказать правду.
– Какую правду? – разозлилась я. – Я схлопотала по башке в доме Озерова, вот и вся правда.
– Ты кого-то там видела. Но молчишь. Почему?
– Не помню. В отключке была.
– А если они решат, что ты в самом деле… и тогда будешь молчать?
– Я намерена открыть следователю душу. Такой ответ тебя устроит?
– Сестра права. Ты просто дура, Фенька.
– А ты умный? Тогда с какой стати сидишь рядом?
Это подействовало, Славка замолчал.
Следователь встретил меня настороженно.
– Ваш лечащий врач предупредил, что сейчас не лучшее время задавать вам вопросы.
– Мое состояние заметно улучшилось после посещения Насти Озеровой.
– Значит, она была у вас? – Он поморщился. Молодой парень, которого тошнит от свалившегося на него дела, как от меня сестрицу Агату. Я его понимала. Из-за того, что мой отец прокурор, ему приходилось проявлять осмотрительность, поэтому следователь задавал мне вопросы с большой неохотой. – Значит, вы отправились в кухню, кто-то оглушил вас, и после этого вы ничего не помните, вплоть до того момента, когда очнулись возле своего дома? – кивал он с задумчивым видом, видно, прикидывая, облегчит ему это жизнь или нет.
– Так и есть, – подтвердила я.
– Почему вы сразу не обратились в милицию?
– Если честно, я не очень-то хорошо соображала. Когда наступило прояснение в мозгах, по– явились другие причины.
– Например?
– Я надеялась, что Озеров придет или позвонит. Объяснит, что произошло. Но он не пришел и не позвонил. Вместо этого явилась его дочь. И рассказала об убийстве.
– И вы поспешили сюда?
– Конечно. Это мой гражданский долг.
Он поерзал.
– Все-таки странно, что вы сами ему не позвонили…
– Я плохо себя чувствовала. И не хотела быть замешанной в скандале. Если честно, очень не хотела. И сейчас не хочу. Но… когда речь идет об убийстве… – развела я руками.
Парень кивал, глядя на меня, как хороший следователь из фильмов, немного грустно, но глубоко по- человечески. Беседа наша длилась больше двух часов и удовольствия не доставила ни ему, ни мне. Как бы то ни было, а запихивать меня в камеру прямо сейчас никто не собирался, с чем я и поспешила себя
