– А ваша подруга – это Галина Филипповна? – спросил сержант.
Я удивилась:
– А вы знакомы?
– Как же… она часто бывает. А я, так сказать, по долгу службы постоянных отдыхающих знаю… – Он поднялся.
– Может, чаю выпьете? – предложила я. – А там Галина Филипповна вернется.
– Нет-нет, спасибо, – направляясь к двери, сказал он. – Галине Филипповне привет, а мне надо по домам пройти. Если выстрел был, значит, его кто-то слышал…
Про документы он не вспомнил, но на номер моей машины внимание обратил. Сел в свои «Жигули» и отбыл, сказав мне вежливо: «Всего доброго». Я захлопнула дверь и почувствовала за спиной Полифема.
– Что за привычка подкрадываться? – разозлилась я, повернулась и увидела его в дверях кухни.
– Надо уходить, – заявил он. – Мент нас засек. И сюда придут.
– Он участковый. Спрашивал про выстрел. Это совершенно нормально.
– Достаточно одного слова. Кому надо услышать, услышат.
– Я знаю, вы хотите, чтобы я уехала из города. Только это обыкновенный участковый…
– А я и не спорю. Но у него есть язык, глаза и уши, значит, он опасен.
– Конечно, – усмехнулась я. – Бежать мне некуда. Здесь хоть какое жилье. Еда и вода горячая. Так что лучше жить здесь.
– Долго?
– Что? – не поняла я.
– Долго ты здесь жить собираешься?
– А это уж не твое дело. Тебя-то никто не держит. Отправляйся хоть сейчас. – Тут только я заметила, что он на себя водолазку хозяйскую напялил. Я фыркнула, а потом и вовсе захохотала, согнувшись и прикрывая рот рукой. – Полифемушка, – спросила сквозь слезы, – а ты детский чепчик носить не пробовал? – Он постоял немного, наблюдая за тем, как мое веселье идет на убыль, потом повернулся и исчез в комнате, в которой провел ночь.
А я пошла в спальню, легла поверх одеяла и попыталась решить: заключено ли в словах Полифема зерно мудрости или это он пугает меня, чтоб я дачу покинула? В любом случае, чтобы мои враги узнали о моем местонахождении, нужно время. Я могу подумать и решить.
К вечеру я спустилась вниз, потому что захотела есть. Возилась с кастрюльками и прислушивалась. Тишина. Вряд ли Полифем решил сделать мне приятное и умер. Скорее что-то затеял. Не выдержав, я подошла и тихонько приоткрыла дверь его комнаты.
Он лежал на диване и читал книжку, несуразно маленькую в его лапище. Тут он положил книгу себе на грудь и уставился на меня.
– Я думала, может, ты умер, – сказала я виновато. – Решила заглянуть. – Он молчал. – Здесь телевизор есть.
– Видел, – сказал он.
– Не хочешь посмотреть? Тебе, наверное, скучно?
– Это тебе скучно, – сказал он и сел, отложив книгу в сторону.
– Ну, невесело… – Я подошла поближе и на обложку взглянула. Купер, «Последний из могикан». – Где взял? – спросила уважительно.
– В соседней комнате, на полке.
– А… Я думала, с собой носишь. Для души. Выходит, ты и вправду читать умеешь?
– По слогам, – кивнул он.
– Ну ничего. Ты ведь еще не старый.
Полифем поднялся, прошелся по комнате. Водолазку он снял, и смотреть на него было страшновато.
– Ладно, идем ужинать, – вздохнула я. Особенно дразнить его все же не стоило.
Мы прошли в кухню и сели друг против друга. Ел он не спеша и тоже лениво. Вообще, он вроде бы дремал. Может, это на него уколы так действуют?
– Слушай, а что это у тебя за татуировка такая? – решила я продолжить беседу.
– Какая? – спросил он.
– Странная. Она что-то обозначает?
– В каком смысле? А-а… Ничего не обозначает.
– И кто до такого додумался? Неужели ты?
– Нет, не я.
– Но тебе нравится?
– Мне много что нравится.
