– Да. Турбаза, причем пустая. Рядом деревня, двенадцать домов. Наверное, работники базы.
– А почему турбаза пустая?
– Черт ее знает. Но, по-моему, ни в одном домике ни души. Идем. Устроимся с удобствами. Здесь можно пролезть. – И точно, пролом был. Мы оказались на территории.
Пройдя несколько метров, вышли на асфальтовую дорожку. Минут через десять показались первые домики с симпатичными верандочками. Мы прошли еще немного, и справа я увидела светлое здание.
– А это что за сооружение? – удивился Полифем. На фоне яркого неба вырисовывался диковинный силуэт: хитросплетение трубок и прямоугольников.
– Фонтан, – вдруг поняла я. – Это фонтан, дальше корпус и столовая. Турбаза «Лесная поляна», я здесь два года подряд отдыхала.
– Серьезно? Похоже, что сейчас с отдыхающими проблемы.
– Сегодня какой день недели?
– Уже суббота.
– Все правильно. Мы попали между двумя заездами. Народ прибудет в понедельник.
– Выходит, повезло, – кивнул Полифем. – Деревня там, от нее лучше держаться подальше. Найдем подходящий домик и отдохнем до утра.
При слове «отдых» каждая косточка во мне заныла. Мы выбрали домик, стоящий последним в ряду. С тропинки, петляющей вокруг, что делается внутри, не увидишь, а подходить и заглядывать в окна вряд ли кому придет в голову.
Мы поднялись на веранду. Полифем дернул дверь.
– Заперто.
– Конечно, – кивнула я.
– Ладно, не проблема.
– Подожди, с той стороны еще дверь, запирается изнутри на щеколду. Уезжая, мало кто об этом заботится. – Я обошла домик, там тоже была веранда, но поменьше. Я поднялась и дернула за ручку двери. Дверь открылась. – Поверить не могу, – сказала я, повалившись на кровать с панцирной сеткой. Полифем вошел следом. Окинул помещение взглядом и сказал:
– Номер «люкс».
В домике стояли две кровати, шифоньер, стол, два стула и две тумбочки. Занавески с окон снимали только по окончании сезона. На каждой кровати лежали свернутые матрасы, по два одеяла, подушки, покрывало и комплект постельного белья с полотенцами. Заприметив все это богатство, я почувствовала себя счастливой.
Здесь было холодно. Какое-либо отопление отсутствовало, а погода не баловала. Я быстро заправила постели, Полифем, несколько уменьшив мою радость, сказал:
– Стели на полу. – Что ж, на полу тоже неплохо. Свет включать не стоило из-за соображений конспирации, но глаза с темнотой уже освоились.
Я сняла кроссовки и поставила их в угол, не питая надежды, что они когда-нибудь высохнут, стянула одежду, быстро развесив ее на кровати.
– А ты чего ждешь? – спросила Полифема. – Хочешь схватить воспаление легких?
– Это вряд ли, – сказал он, но стал раздеваться.
Я растерлась полотенцем, вложив в это занятие остатки жизненных сил, завернулась в одеяло и стала проводить ревизию в своей сумке. Большинство ампул не вынесло ночных приключений, но кое-что все же осталось. Я на ощупь нашла шприц и быстро сделала себе укол.
– Иди сюда, – позвала Полифема. Стоя ко мне спиной, он пытался завернуться в полотенце, а я лишний раз поразилась буйной фантазии матушки-природы.
Мне пришлось звать его дважды, навыков ношения полотенца на бедрах у него не было, и он заметно маялся.
– Слушай, я же врач, – не выдержала я. – И в таких обстоятельствах, как сейчас, у меня чисто профессиональное отношение к твоей особе, так что не пытайся стать меньше ростом, а иди сюда. Завтра ты должен быть здоров. – В такой комнате ему дышалось явно с трудом, он выглядел носорогом в клетке.
– Что за дрянь? – подозрительно спросил он, садясь рядом и косясь на шприц.
– Панацея от всех воспалений на свете, сжимай кулак.
– Ты ж ничего не видишь, – заволновался он.
– Еще скажи, что уколов боишься, – фыркнула я.
Мы находились в этом домике не более двадцати минут, а я уже чувствовала себя молодцом. Покопалась в сумке и нашла пузырек со спиртом. Быстро себя растерла, Полифем повел носом, а я засмеялась:
– Вовнутрь по глотку останется. Поворачивайся спиной. – Он покорно повернулся. Я растерла его спину, а потом грудь. Выглядел он, по-моему, прекрасно, хоть сейчас в бой. – Еще бы съесть чего и горячего чая, – мечтательно заметила я. – Но и так неплохо.
Я забралась под одеяла, свернулась клубком, подтянув ноги к самому подбородку, и блаженно зевнула:
– Поверить не могу…
