Извини за эти деньги. И подойди к окну, пожалуйста.
– Сейчас подойти? – кашлянув, спросила я.
– Нет, через полчаса.
– Ваши окна напротив, то есть я хотела сказать…
– Примерно так, – хохотнул он. – Тебя зовут Аня?
– А это совершенно не ваше дело, – рассвирепела я, но тут же устыдилась и добавила спокойнее: – Я подойду к окну, если вы пообещаете, что прекратите все это, то есть что с подобной просьбой обращаетесь в последний раз.
– Не люблю я обещания, ты уж извини. А этот высокий парень твой муж?
– Муж, – ответила я. – А откуда… – Господи, сколько же времени этот тип следил за мной, а я, совершенно не обращая внимания на окна, то есть на отсутствие на них плотных штор, жила себе как ни в чем не бывало…
– Симпатичный, – заявил мой собеседник, в трубке на мгновение возник еще чей-то голос, и он торопливо со мной простился, скороговоркой попросив: – Через полчаса, ладно?
Я повесила трубку и уставилась на Ромео, он вильнул хвостом, а потом залез под стол и больше не показывался, между прочим, правильно сделал.
А я позвонила Максиму.
– Ты вернулся? – поинтересовалась я для приличия и спросила: – Скажи, а из тюрьмы можно позвонить?
– В каком смысле? – растерялся муж.
– В буквальном.
– Что-то я не понимаю…
– Чего ж не понять? К примеру, меня посадили в тюрьму. Я могу позвонить?
– Кому?
– Хотя бы тебе?
– О господи… Что ты натворила? Что за странные мысли?
– Я ничего не натворила, я просто пытаюсь узнать, можно ли позвонить из тюрьмы, а ты начинаешь спрашивать всякие глупости…
– По-моему, это ты спрашиваешь глупости. И почему это вообще пришло тебе в голову? Немедленно расскажи, что случилось… Ты дома? Я сейчас приеду.
«Черт знает что такое!» – швырнув трубку, в сердцах подумала я.
Максим появился где-то через полчаса, я в это время как раз стояла у кухонного окна, так что ему пришлось немного понервничать. Он долго звонил, а потом принялся стучать в дверь, и я пошла открывать, пока он не разбудил весь подъезд. Максим влетел в квартиру, вцепился в мои плечи и спросил:
– Все в порядке?
– Ты же видишь, – нахмурилась я, опомнилась и опустила жалюзи.
Мой странный интерес к тюрьме не давал мужу покоя, несколько раз он подозрительно таращился на стену, а еще чаще на меня, хмурился и приставал с вопросами. Потом очень сурово заявил:
– Тебе здесь не место. Сначала чуть не сожрали Ромео, а теперь ты задаешь странные вопросы. Тебе кто-нибудь звонил? – помедлив, добавил он. А я подняла брови:
– Из тюрьмы?
– Не делай из меня идиота, почему-то этот вопрос пришел тебе в голову?
– В мою голову иногда приходят очень странные мысли.
С этим муж вынужден был согласиться, но все равно призадумался и все чаще и настойчивее стал повторять, что я должна переехать, то есть вернуться в наш дом. Если честно, я и сама об этом подумывала, но тут произошло нечто такое, что с возвращением пришлось повременить.
Шел двадцать четвертый день с того памятного звонка по телефону, я собиралась отдохнуть в Турции, но потеряла загранпаспорт, пока его выправляли, к Максиму приехал двоюродный брат из Германии. Отпускать меня на отдых одну муж не хотел, и перед родственником было неудобно, в общем, поездку отложили, и мы по этому поводу немного повздорили. Я целую неделю жила у Лильки, на звонки не отвечала и, так как была сильно расстроена, забыла о дате, на которую был назначен наш развод. Максим о нем тоже не вспомнил, и это меня очень разозлило. Хождение по инстанциям кому хочешь испортит настроение, а про меня и говорить нечего. Все складывалось просто из рук вон плохо, Лилька допекала с работой, мама советовала немедленно вернуться к мужу, и я сбежала на свою квартиру, чтобы никого из них не видеть и не слышать. Так как погода стояла скверная, шли дожди и столбик термометра не поднимался выше пятнадцати градусов, я запаслась провизией, купила пять любовных романов, десять детективов и намертво засела в доме.
Затворничество действовало на меня самым благотворным образом: я жила в ладу со всем миром, а главное, сама с собой. Существовало лишь одно неудобство. Надо было гулять с Ромео, следовательно, покидать жилище и встречаться с людьми. Чтобы до минимума сократить это общение, мы выходили очень поздно, когда двор пустел. Я садилась на скамейку и ждала, когда Ромео надоест общаться с природой. Ромео не любил дожди, поэтому много спал и прогуливался с заметной неохотой. В общем, мы прекрасно понимали друг друга.
В тот вечер разразилась настоящая гроза, молния сверкала так, что хотелось забраться под одеяло и не высовывать оттуда носа. Дождь бил в окно, а в комнате стало так темно, что свет пришлось включить в шесть часов вечера.
