на меня, кашлянул и спросил нерешительно:
– Ну, идем, что ли?
После нашей ночевки под открытым небом Григорий заметно переменился, говорил, понизив голос, и старательно отводил глаза. А еще краснел. Что и сделал незамедлительно после моего комплимента:
– Ты очень интересный мужчина.
Коварный Славик, услышав это, скроил премерзкую физиономию и удалился, я взяла Григория под руку, и мы покинули дом.
Ресторан располагался у подножия горы. От закрытой террасы вверх шла лестница к еще одной террасе, уже открытой. Надо полагать, оттуда был прекрасный вид. Верхняя терраса служила как бы естественным продолжением горы, от деревьев заасфальтированную площадку отделяла невысокая ограда из белого камня, с одной стороны террасы стояла легкая плетеная мебель, с другой были расставлены скамейки, там же находилась площадка для танцев, а чуть выше над ней располагались сами музыканты. Сюда вело множество тропинок, которыми охотно пользовались мальчишки. Они устраивались на ограде, слушали музыку и наблюдали за танцующими. Таким образом, ресторан совмещал две функции: ресторана как такового и танцплощадки. На верхней террасе подавали только прохладительные напитки и пиво. Развешанные на деревьях лампочки уже включили, и они призывно подмигивали, создавая праздничное настроение.
К ресторану мы шли пешком по тропинке вдоль виноградника, это заняло не больше пяти минут. Гриша за это время не сказал ни слова, а руку, согнутую в локте, к которой я усердно прижималась, держал так, точно участвовал в какой-то сложной и исключительно важной церемонии.
Ромео трусил следом за нами. Несмотря на увещевания Григория, я не позволила оставить его дома.
– Собаку в ресторан не пустят, – вздохнул он.
– Ромео что-нибудь придумает, – утешила я.
Желающих посетить ресторан было не так много, в основном люди поднимались на верхнюю террасу, может быть, поэтому администратор встретил нас чрезвычайно любезно.
– С нами собака, – сверкая всеми своими зубами, сообщила я. – Его совершенно не с кем оставить. Надеюсь, вы не будете возражать, если он немного полежит под столом?
– Э-э, – начал молодой человек, я кивнула и сказала с благодарностью:
– Спасибо.
Мы устроились у окна с видом на бухту. Ромео попытался взобраться на стул, я нахмурилась, и он залез под стол.
– И не вздумай тявкать, – предупредила я. – Мы здесь отдыхаем или по делу? – задала я вопрос Грише после того, как он сделал заказ.
– Мы ведь не просто так пожаловали за две тысячи километров, – кашлянув, точно извиняясь, заметил он.
– У тебя есть конкретные планы на сегодняшний вечер или это выстрел наудачу?
– Пока у нас все выстрелы наудачу… – вздохнул он.
– Ты сегодня следил за виллой? – перешла я в атаку.
– С чего ты взяла? – попробовал он удивиться.
– Брось… я видела твои кроссовки, а еще бинокль.
– Ты заходила в мою комнату? – не поверил он.
– Так… заглянула. Видишь ли, я любопытна. И ужасно не люблю, когда мне морочат голову. Что там с этой виллой?
– Ничего, – пожал он плечами слишком поспешно для того, чтобы я поверила в его искренность.
– Ты можешь мне доверять, – сказала я, глядя на него самыми правдивыми глазами на свете. – После того, что мы вместе пережили, глупо секретничать…
– Ну… Мы действительно приглядываемся к этой вилле.
– Вас интересует ее хозяин? – решила я закрепить успех. – Кто он такой?
– Крутилин Иван Андреевич, – зашептал Гриша, перегибаясь через стол ближе ко мне. – Больше известен под кличкой Жженый…
– Никогда не слышала, – пожала я плечами.
– Откуда тебе слышать? – хмыкнул Гриша. – Очень серьезный человек.
– Так зачем вам этот серьезный понадобился? – продолжала я настойчиво задавать вопросы.
– Он нам без надобности. Зато здесь обязательно должен появиться Трофим.
– За документами и помощью? – подсказала я.
– Ага, – хмыкнул он с таким видом, что сразу стало ясно: это «ага» следует понимать в ироническом смысле.
– Тогда зачем ему здесь появляться?
– Ты что-нибудь про Трофима знаешь? – нахмурился Гриша.
– Нет, откуда?
