договаривались: я лежу на пляже и ничегошеньки не делаю.
– Ну, уважаемая. Кое-что сделать все-таки придется. Впрочем, это такой пустяк, что и говорить не о чем.
– Чего же вы тогда так много говорите? – не удержалась я. – В чем дело?
– Надо заглянуть на виллу. Заглянуть и узнать, нет ли там сегодня гостей. Интуиция подсказывает мне, что есть. В гараже должен стоять еще один джип.
– Вы предлагаете мне перемахнуть через ограду и заглянуть в чужой гараж? – искренне удивилась я.
– Не стройте из себя дурочку, – разозлился Славик. – Когда надо, вы соображаете очень неплохо. Вот и напрягитесь.
– Я не могу напрягаться среди ночи…
– Тогда просто слушайте. Сейчас мы на машине поднимемся на вершину горы. Затем вы, уже одна, будете возвращаться назад и рядом с виллой машина у вас сломается. Совершенно естественно обратиться за помощью.
– Среди ночи? Уверяю вас, это совершенно неестественно.
– Анна Станиславовна, вы ведь женщина, к тому же редкая красавица. Любой мужчина, увидев вас, почтет за счастье оказать вам услугу…
– Да? А что такого сломается в моей машине?
– Гриша что-нибудь придумает…
– А откуда я возвращаюсь среди ночи?
– С турбазы «Магистраль», предположим, там отдыхает ваша подруга, и вы ездили ее навестить. Засиделись допоздна, обычное дело…
– Чего бы мне тогда не остаться у подруги, а тащиться темной ночью по горной дороге?
– Так вы родственников не предупредили, они беспокоятся… Уверен, Анна Станиславовна, вы найдете, что сказать, а вам всего и надо-то, что заглянуть одним глазком в гараж и посмотреть: есть там джип или нет. Одевайтесь, уважаемая, и вперед!
– Что скажешь? – спросила я Ромео, когда мы вернулись в нашу комнату. Он вздохнул. – То-то… Сережа категорически запретил приближаться к этой вилле, но другого выхода у нас нет. Если я сейчас откажусь, они разозлятся и начнут грозить нам. Могут запереть тебя в подвал или еще куда… – Услышав такое, Ромео жалобно всхлипнул и уставился на меня, а я вздохнула: – Придется ехать. Тут уж ничего не поделаешь. А ты смотри в оба, не простая это вилла, раз Сережа не велел туда соваться.
Через полчаса я закончила свой туалет и вновь появилась на веранде.
– Готовы? – обрадовался Славик, я кивнула, и мы все вместе прошествовали к машине.
В гору поднимались без огней, за рулем сидел Гриша, а я, держа на руках Ромео, вздрагивала, то и дело чутко прислушиваясь. Дорога здесь очень узкая, вьется, точно серпантин, с бесчисленным количеством крутых поворотов. Если кому-нибудь придет в голову спускаться на приличной скорости, очень возможно, что он нас не заметит, и тогда… Я выглянула в окно, но мало что увидела… Может, оно и к лучшему…
Мы выскочили на обустроенную площадку с прекрасным видом на бухту внизу, и Гриша лихо притормозил. Вышел из машины и извлек из багажника запаску, оттащил ее в кусты и там спрятал, вновь сел за руль и пояснил:
– Может, у Ани ничего не выйдет, и запаска нам понадобится…
– Что за мысли? – хихикнул Славик. – У Анны Станиславовны все прекрасно получится.
Мы проехали еще с километр, где-то внизу должна была находиться вилла, Гриша проскочил опасный участок на бешеной скорости и не включал даже габаритов. Через несколько минут мы достигли вершины, где развернулись на узком пятачке, и мужчины поспешно вышли, а я заняла водительское сиденье. Гриша наклонился к заднему колесу, потом подошел к моему окну, открытому по случаю духоты, и сказал:
– Ну, давай… поосторожнее там, старайся особо не болтать и побольше улыбайся. В общем, коси под дуру, у тебя это классно выходит.
– Спасибо, – поблагодарила я с некоторым сомнением.
– Осторожнее на поворотах, – кивнул он и махнул рукой, а я завела мотор и тронулась с места.
Очень скоро двигаться стало затруднительно, заднее колесо основательно спустило, но тут внизу из-за очередного поворота мелькнули огни виллы, и я поняла, что приехала. От шоссе к вилле шла заасфальтированная дорога, которая упиралась в металлические ворота. Возле ворот горел фонарь, очень яркий в темноте, вокруг росли деревья, отбрасывающие в свете фонаря причудливые тени.
– Мне совершенно не хочется туда идти, – пожаловалась я Ромео, и он со мной согласился.
Я заперла машину, потом передумала, вернулась в нее и подогнала вплотную к забору, прямо под фонарь. Ромео стоял на обочине и напряженно наблюдал за моими действиями. Я вздохнула и посигналила, один раз и даже не очень громко. Из-за забора раздался собачий лай (причем, лаяла точно не такса, потому что Ромео начал скулить и сделал попытку спрятаться за моими ногами). Мы стояли возле самого забора, рядом с машиной, и ждали, что последует за собачьим лаем. Раздались шаги, и резкий мужской голос спросил:
– Кто? – «Идиотский вопрос: я, конечно, хотя так ведь не ответишь…»
– Извините, – тоненько пискнула я. – У меня машина сломалась, можно оставить ее возле вашего забора?
Калитка распахнулась, и в свете фонаря я увидела верзилу неопределенного возраста в джинсах и черной рубашке. В руке он держал штуковину, подозрительно похожую на ту, из которой стрелял Арнольд Шварценеггер, будучи Терминатором.
