Работала она дома (шила то ли рукавицы, то ли какие-то чехлы, бог знает на что) и сейчас должна быть в своей квартире. Я позвонила еще раз, чутко прислушиваясь к тому, что творится в подъезде: кто-то вызвал лифт, и я начала нервничать. Дверь открыться не пожелала. «Где тебя черти носят?» – в отчаянии спросила я, потом наклонилась и приподняла коврик у двери, под ним другой, резиновый, а между ними лежал ключ. Избавить Людку от дурных привычек не мог никто, их у нее было великое множество, и она им следовала с упорством, достойным лучшего применения. Сейчас я этому была очень рада.
Проникнув в квартиру подруги, я устроилась возле двери и стала ждать. Ничего не происходило. Ни шагов, никакого иного шума… Я порадовалась и прошла к окну. К сожалению, окна Людкиной квартиры выходили на проспект. Я села на диван без спинки и задумалась. Существенным недостатком Людкиного жилья было то, что у нее отсутствовал телефон. Покинуть убежище я вряд ли рискну, парень на «девятке» вполне мог наблюдать за домом, значит, оставалось одно: дождаться Людку и отправить ее сообщать о моем бедственном положении Михаилу или в милицию.
Тяжело вздохнув, я прошла в кухню и выпила воды из-под крана. Чашка в доме была одна, без ручки и такая грязная, что пить из нее никому бы не пришло в голову. Людка относилась с презрением к общепринятым нормам гигиены. Тараканы ее не тревожили, так же как пауки и мухи. Беспокоили только мыши, на них она с упорством охотилась при помощи мышеловок, в которые никто не попадал. Сейчас одна из них с крохотным кусочком сыра стояла посередине кухни. Людка считала себя поэтессой, непризнанным гением, раз в год печаталась в областной газете и по этому случаю непременно впадала в запой, из которого выходила долго, мучительно и с большими финансовыми потерями, так что лучше бы ее вовсе не печатали. Алька даже хотела обзвонить местные газеты с такой просьбой, но я ее отговорила. Еще одной Людкиной бедой были мужики, у нее дар находить забулдыг с ярко выраженными уголовными склонностями, потому что они ее без конца обворовывали. По этой причине у Людки не было ни телевизора, ни холодильника, ни какой-либо другой более-менее ценной вещи. Последний сожитель превзошел всех, и теперь у Людки не осталось даже мебели (это меня немного удивило, так как я не была у нее больше месяца и об изменениях в личной жизни подруги еще не знала). Теперь должно быть ясно, почему меня не обрадовала перспектива долгого ожидания. В том, что оно будет долгим, я не сомневалась: если Людка покидала свое жилище, то потом продолжительное время не могла в него вернуться, что, в общем-то, понятно в доме, где часто не работал лифт. «Что за день сегодня!» – пожаловалась я, устраиваясь на диване, подобрала с пола какой-то журнал и попробовала ни о чем не думать.
В дверь настойчиво звонили, я вскочила, силясь сообразить, что происходит, а главное, где я нахожусь. В комнате царил полумрак, а часы показывали половину четвертого. Утра, надо полагать. Я подошла к двери и спросила:
– Кто там?
– А там кто? – раздался пьяный Людкин голос.
Я открыла дверь, Людка, отлепившись от стены, упала в коридор, обхватила меня руками за шею, и мы вместе оказались на полу.
– Дура пьяная, – сказала я, а Людка ответила:
– Обожаю гостей.
Я поднялась, с трудом подняла ее, проводила на диван, после чего вернулась в коридор и закрыла дверь.
– Каменский закончил роман, – сообщила Людка. – Тысяча двести страниц. Кто ж его читать-то будет?
– Ты по этому поводу набралась?
– По этому, – кивнула она. – А ты чего притащилась на ночь глядя?
– Я давно сижу. У меня неприятности.
– Алька нашлась?
– Нет.
– Во гуляют люди… а тут на один хороший запой денег не хватает… Ладно, давай спать… Чего-то мне худо…
– Слушай, где-нибудь по соседству есть телефон?
– У первого подъезда…
– Сходи позвони парню по имени Миша, пусть он за мной приедет.
– Спятила я, что ли? Иди сама и звони.
– Не могу, боюсь, за мной следят.
Минут пятнадцать я втолковывала Людке, кто и зачем за мной следит, она исправно кивала, а под конец уснула. Я растолкала ее и подвела к двери.
– Иди и звони.
– Ладно… – согласилась она. – Вот навязалась на мою шею… Как мужика зовут-то?
– Миша. Скажи, чтоб за мной приехал. Номер не потеряла? Если заметишь что-нибудь подозрительное – звони в милицию.
Последнее замечание было излишним: Людка шла на автопилоте, ничего не замечая вокруг.
Как только она исчезла из вида, я принялась томиться. А если эти там во дворе обратят на нее внимание? Только что вернулась домой и тут же выскочила к телефону? Нельзя ее было отправлять сейчас, надо бы утра дождаться.
Людка отсутствовала довольно долго, так что я вконец извелась.
– Лифт отключили, гады, – сообщила она, входя в квартиру. – Вниз съехала, а подниматься пришлось на своих двоих…
– Позвонила?
