воспользоваться. Если вдруг кто-то решит заглянуть в комнату, при известном везении может подумать, что я сладко сплю. Хотя очень возможно, что все мои хитрости напрасны и путешествие закончится на пороге комнаты.
Стараясь не производить шума, я открыла дверь и выглянула в коридор, сжав в руке фонарик. Коридор тонул в темноте, в стрельчатое окно заглядывала луна, высвечивая часть пола и стены. Не хватало только волчьего воя да летучих мышей под сводами. Точно в ответ на мои мысли на улице завыла собака, громко и протяжно, ей ответили громким лаем откуда-то со стороны сада. Две двери, выходящие в коридор, разом открылись, и появились охранники: любезный моему сердцу Иван и Андрей.
– В чем дело? – спросил Иван.
– Собаки воют, – проворчал Андрей.
– Сбесились, что ли?
– Может, девка сбежала из дома?
Я не стала дожидаться конца диалога, поспешно вернулась в комнату, забралась под одеяло и стала ждать. Вскоре дверь с легким скрипом открылась, а я приподнялась, включила ночник и рявкнула:
– Что за черт! – Иван торопливо выскочил из комнаты, а я запустила в дверь подушкой, заорав на весь дом: – Убирайся, придурок!..
Где-то через час все стихло, собачки успокоились, а я вздохнула: о том, чтобы покинуть дом, не могло быть и речи. Доберманы, как мне известно, хорошо бегают, а вот я не очень, и зубы у них не чета моим.
Но, несмотря на эти здравые рассуждения, я вновь вышла в коридор, правда, планы мои изменились. Мысль посетить котельную придется оставить, а вот дом стоит осмотреть. Если меня кто-то поймает за этим занятием, сошлюсь на бессонницу – в конце концов, я у себя дома и могу бродить, где вздумается, как та кошка.
На всякий случай я прихватила фонарик и, особо не прячась, отправилась в центральную башню. Столовая, кухня, наверху библиотека – план, начертанный Кириллом, я прекрасно помнила. Правда, кое-что Кирилл на нем забыл указать, например, дверь, выходящую из кухни в сад. На ночь ее, конечно, запирают, а если даже мне удастся ее открыть, собаки не позволят и шагу ступить. Очередным коридором я направилась в третью башню – в ней располагались комната хозяина и помещения для гостей, так, по крайней мере, значилось на плане. Скорее всего Кирилл живет там, поближе к своей жертве.
Комната Алексея Петровича находилась на первом этаже, из нее легко попасть в столовую, а из коридора – на лифте – в библиотеку. На второй этаж вела лестница, устроенная в толще стены, благодаря ей сходство со средневековым замком было полным. Держась за перила, я поднялась по крутым ступенькам. Из-под одной из дверей пробивался свет. Я прошла на цыпочках и прислушалась: тишина. Возможно, это комната Кирилла, хотя в доме и кроме него могут быть люди, о которых мне ничего не известно. В этих чертовых переходах может разместиться взвод солдат, и то их заметишь не сразу.
Из квадратного коридора вели четыре двери, по одной на каждую сторону света. Я выбрала наудачу одну из них и осторожно толкнула. Она легко поддалась, а я прислушалась. Сквозь узкие окна пробивался лунный свет, и предметы я различала хорошо. Комната нежилая, вся мебель зачехленная, огромное зеркало закрыто простыней, и даже картины на стенах тоже затянуты белой тканью. Разглядывать здесь было нечего, но расследование начинать с чего-то надо. В общем, я закрыла за собой дверь и включила фонарик.
Комната имела довольно странную форму, потому что занимала примерно четвертую часть круглой башни и от этого походила на кусок круглого торта. Три другие комнаты, должно быть, копия этой, слева – дверь в ванную и туалет. Я приподняла чехол на одном из кресел, взглянула на обивку без всякого толка и вздохнула. Можно всю ночь шататься по дому и сколько угодно таращиться на мебель в чехлах, к разгадке происходящего здесь это меня не приблизит.
В крайней досаде я приподняла полотно на одной из картин и удивленно замерла: три башни, крыльцо, готические окна… вне всякого сомнения, это тот самый дом, в котором я сейчас нахожусь, только ограда отсутствует, зато сад выглядит очень впечатляюще. Картина внушительных размеров и в дорогой раме. Что ж, хозяева дома пожелали запечатлеть его на холсте. О вкусах не спорят.
Я отошла к противоположной стене, чтобы взглянуть на вторую картину. Это был портрет. Молодая женщина в кресле, руки сложены на подлокотнике, взгляд устремлен куда-то за мою спину, на губах едва заметная улыбка, точно художник задумал соревноваться с великим Леонардо. Подпись в углу «А. Морозов». Следовало признать, что портрет ему удался. Я отступила на несколько шагов и присмотрелась к женщине. Светлые волосы до плеч, короткая челка. Тонкий нос, большие глаза, красивый рисунок губ. Сердце вдруг испуганно забилось, а я в недоумении продолжала стоять перед портретом, вглядываясь в незнакомое лицо. Бог знает, почему портрет женщины произвел на меня такое впечатление, может, дело в улыбке и насмешке в ее глазах?
В коридоре послышался шум, я торопливо одернула полотно на картине и выключила фонарь.
– До завтра, – услышала я голос Кирилла. – Не волнуйся, все идет отлично.
Мужской голос что-то неразборчиво проворчал в ответ. Судя по шагам, человек направился в сторону лестницы, потом начал спускаться, скрипнула дверь, и все стихло. Выждав минут пять, я покинула комнату. Коридор был по-прежнему темен, а из-под двери комнаты, в которой предположительно жил Кирилл, свет не пробивался. Значит, этой ночью у хозяина комнаты были гости, вернее, гость. Человек, которого он заверял в надежности совместного предприятия, по крайней мере, похоже на то: как еще растолкуешь сказанное им? Человек этот – его компаньон, и он здесь, в доме. Охранников можно смело исключить, выходит, в доме есть некто, с кем я не встречалась, играющий в этой истории не последнюю роль. «Слишком много тайн», – решила я, осторожно спускаясь по лестнице, достигла первого этажа, оказалась на круглой площадке и тут с некоторым удивлением обнаружила, что лестница идет дальше вниз. Поднимаясь на второй этаж, я не обратила на это внимания. Выходит, внизу подвал, и, очень возможно, именно там сокрыто нечто интересное. Ночь, луна и дом, похожий на замок, повлияли на меня совершенно определенно: мне стали мерещиться тайны за каждым углом, злодеи с кинжалами и скелеты в шкафу. В общем, я устремилась вниз. Лестница закончилась в узкой комнатке, из которой вела только одна дверь. Я подергала ее и убедилась, что она заперта. На стене, прямо над головой, я разглядела прямоугольное окошко, забранное решеткой. Во время своей прогулки я видела такое – как раз напротив котельной, сантиметрах в двадцати над асфальтом. Следовательно, я в подвале, а эта дверь, очень вероятно, ведет в ту самую котельную.
Рассмотрев замок, я извлекла свои отмычки и мысленно перекрестилась. Надо признать, мне было трудно объяснить, чем меня привлекала котельная. Тому, что там всегда присутствовал кто-то из охраны, могло быть очень простое объяснение, да и вообще, «всегда присутствовал» – весьма сомнительное утверждение, я и побывала-то там всего два раза, но, несмотря на эти здравые мысли, котельная меня
