могиле, но теперь хотя бы все стало ясно. Полина сбежала и не желает вернуться, несмотря на обещания большого наследства. Для того и придуман этот трюк с подставной женой. А чтобы я не сбежала раньше времени, хитроумный Кирилл посоветовал Алексею Петровичу прикинуться инвалидом. Смерть богатого родственника ожидается со дня на день, он может пожелать увидеть меня в любой момент, с этой целью меня и держат в доме под охраной. Алексей Петрович получит свое наследство, мне выдадут премию, а он сразу же выздоровеет и разведется с дражайшей половиной. Гнусность, конечно, зато никаких загадок. Я голову ломала, а все так просто… Стоп. А тайник и паспорт в нем? Кто эта неведомая Полина, назвавшая Алексея Петровича иудой? Вряд ли я об этом узнаю, если тот же Алексей Петрович не пожелает меня просветить, а что-то подсказывает мне, что с подобными вопросами лезть к нему не стоит. Главное, я теперь уверена, никаких особенных тайн нет, все банально до глупости: наследство, алчные родственники, капризный старик…
– О чем вы думаете? – спросил Кирилл.
– О том, как, должно быть, утомительно ждать наследства, – ответила я.
Но на этом приключения в тот день не закончились.
Вечером мы сидели в библиотеке, мужчины пили коньяк, я наблюдала за своим «мужем» и пыталась решить: какого черта он продолжает притворяться? Ведет себя по отношению ко мне столь безукоризненно, что я начинала сомневаться: полно, да знает ли он о подмене? Где-то около часа мы сидели, почти не разговаривая, я порывалась покинуть библиотеку, но Кирилл Сергеевич одарил меня таким взглядом, что я сочла за лучшее остаться. Было ясно: что-то ожидается.
Зазвонил телефон, Кирилл Сергеевич снял трубку, сказал отрывисто: «Да». Лицо его вдруг окаменело, глаза приобрели странное выражение, точно не взрослый мужчина сидел передо мной, а несчастный потерявшийся ребенок. «Хорошо», – голосом без выражения заявил он, перевел взгляд на Алексея Петровича и едва заметно кивнул. Тот сжал подлокотники кресла и вымученно улыбнулся. «Старик, должно быть, умер, – подумала я. – И не надоело им ломать передо мной комедию? Было бы проще для них и для меня, скажи они правду с самого начала. Впрочем, это я с собой лукавлю, вряд ли бы я добровольно согласилась участвовать в их затее».
– Вам могут позвонить, – равнодушно и как бы между прочим сказал Кирилл Сергеевич.
– Кто? – не поняла я.
– Еще один родственник, который тоже захочет вас увидеть…
Словно в подтверждение его слов телефон зазвонил опять. Кирилл снял трубку и протянул мне:
– Это вас.
В крайнем недоумении я взяла ее и услышала мужской голос, звучал он хрипло и довольно неразборчиво, точно мужчина находился за сотни километров отсюда.
– Это ты? – спросил он, а мне ничего не осталось, как ответить:
– Разумеется, это я.
Кирилл нажал кнопку «фон» на телефоне, и теперь наш разговор был хорошо слышен всем присутствующим. Алексей Петрович смертельно побледнел и сидел не дыша, а Кирилл торопливо писал что-то на листе бумаги.
– Рад тебя слышать, – сказал мужчина.
– В самом деле? – Я усмехнулась.
– Само собой. Почему нет? Как дела?
– Нормально. А у тебя?
– Более или менее. – Он засмеялся. – Через пару дней появлюсь в городе. Надеюсь, ты будешь счастлива меня увидеть. – Он опять хохотнул, а я торопливо считывала с листа написанное Кириллом:
– И не надейся. Могу послать тебя к черту прямо сейчас.
– Да брось ты. – Опять смешок. – Мы же друзья. И тебе совершенно не за что на меня злиться.
– Это ты так думаешь. А у меня свое мнение, но все равно я рада, что ты вернулся.
– Еще бы… А я-то как рад. – Теперь в голосе откровенная издевка. – Ладно, беби, готовь торжественную встречу. – И, не простившись, он бросил трубку.
В комнате стояла тишина наподобие могильной, тут я обратила внимание еще на две вещи: Алексей Петрович явно был близок к обмороку, а по лицу всегда сдержанного Кирилла ручьями стекал пот.
– Кто это был? – спросила я тоном, не допускающим ответа «неважно» и прочего в том же духе.
– Ваш любовник, – хрипло ответил Алексей Петрович. – Надеюсь, он понял, что между вами все кончено…
Потрясающе, мало мне «мужа», оказывается, у меня еще есть любовник, к тому же такой, которого эти двое смертельно боятся.
Вернувшись к себе, я попыталась привести мысли в порядок. В стройную версию, которая появилась после посещения старика, не вписывался телефонный звонок и еще… Полина. Пройдясь по комнате и заставив свою память напрячься, я вспомнила имя художника, написавшего ее портрет: А. Морозов. Если мне повезет и он из этого города, я смогу кое-что узнать о женщине на портрете. Вот этим и попытаемся заняться завтра.
Однако утренний визит Кирилла, ставший уже привычным, нарушил мои планы. Полночи я гадала, можно ли фразу Алексея Петровича «Это ваш любовник» расценить как признание, что он прекрасно осведомлен о том, как реально обстоят дела с его семейной жизнью, то есть что я никакая не Полина и весь этот спектакль перед ним разыгрываю напрасно? Зачем он продолжает притворяться? Допустим, Алексей Петрович решил, что у жены амнезия, и просто напомнил супруге о некоторых аспектах ее личной жизни, но Кирилл об амнезии мне поведать забыл, я ее не симулировала, следовательно, эту версию можно засунуть куда подальше, как, впрочем, и все остальные. Судя по их реакции на телефонный звонок, дело тут не столько в любовном треугольнике, сколько… Ну вот, пожалуйста, еще один знак вопроса. Хотя, может, все очень просто: они принудили меня играть роль Полины, рассчитывая получить деньги, дорогой родственник
