– Что-нибудь пропало?
– В сейфе твой отец хранил только документы, вроде бы ничего не пропало, но как можно быть уверенным, раз я понятия не имел, что там лежало. Понимаешь? Ведь зачем-то сейф вскрывали? Вот тогда я и вспомнил про ту папку.
– Что, по-твоему, могло быть в ней?
– Не знаю. Через пару дней у нас появился адвокат Самойлова, его очень интересовали документы. Я не вправе был ему отказать, раз Самойлов оказался компаньоном твоего отца. Судя по его вопросам, он считал, что среди бумаг не хватает некой папки, то есть прямо он мне об этом не сказал, но я уверен, что он искал именно ее. Понимаешь?
– Как ты думаешь, кто ее мог забрать?
Морозов отвернулся, возмущенно засопел. Подождав немного, я повторила вопрос:
– Так что ты думаешь?
– Ее вполне могла забрать эта чокнутая, твоя мачеха. Она сама приезжала в офис, чтобы сообщить нам…
– И ты даже не догадываешься, что могло быть в папке?
– Нет. Поверь, я совершенно искренен с тобой. И я понятия не имею… Очень много загадок, – заключил он со вздохом, взял мою руку и легонько ее сжал. – Хочешь совет? Держись подальше от всего этого. Твоя мачеха сумасшедшая, она разорила твоего отца и непременно попытается использовать тебя. Ты говоришь, что ни в чем не нуждаешься, я очень рад это слышать. Продай квартиру бабки и уезжай. Музе ты ничем не поможешь, своей сестре тоже. Им придется научиться жить так, как живут все нормальные люди. Возможно, Янке это пойдет на пользу, начнет работать… Ты знаешь, что задумала Муза? – всплеснул он руками. – Она тебе говорила об этой своей идее?
– Какой идее?
– Как же, на восемнадцатилетие Яны она решила устроить празднество в «Дворянском собрании». Интересно, кто будет платить за это?
– Ты пробовал отговорить ее?
– Еще бы. Вчера в очередной раз она мне звонила, требовала денег. Я ей сказал, что денег нет и взяться им неоткуда. Она обозвала меня вором. Впрочем, за эти месяцы я не раз слышал от нее обвинения в свой адрес, и выражения она не выбирает. Между прочим, она наняла частного детектива.
– Зачем ей частный детектив? – удивилась я.
– Наверняка чтобы следить за мной. Я же говорю, она сумасшедшая и не желает знать, как обстоят наши дела, зато уверена, что я сижу на деньгах, хуже того, что я их украл.
– Откуда ты знаешь о детективе? Не она же тебе о нем сказала?
– Нет, не она. Мне сказал Уманский.
– Геннадий Сергеевич?
– Да, он самый. Она обращалась к нему, спрашивала, не поможет ли он ей найти подходящего человека, тот заверил, что такими знакомствами не располагает, но вряд ли это ее остановило. Если Муза что-то вбила себе в голову…
С этим я охотно согласилась, что верно, то верно. И вспомнила сегодняшнюю встречу в кафе. Что, если тот мужчина и есть детектив? Внешность у него вполне подходящая.
Минут через десять я ушла с ощущением, что наш разговор не приблизил меня к разгадке. Морозов жалуется на Музу вполне, кстати, обоснованно, она действительно никогда не умела жить по средствам. Дважды в год уезжала отдыхать к морю, разумеется, останавливаясь только в пятизвездочных отелях, и не где-нибудь, а на Сардинии и в прочих недешевых местах. Трижды в год летала в Милан, не забывала про Париж и Лондон, в общем, удивительно, как отец смог продержаться столь долгое время, не разорившись значительно раньше. Почему он терпел все это, не знаю. Возможно, в самом деле слишком любил свою жену. Впрочем, я могла убедиться в этом не раз, он разделял взгляды Музы и считал, что именно так и должен жить приличный человек. Он ведь и мне внушал, что я должна выбирать все самое лучшее, не хотел, чтобы я подрабатывала, предлагал мне снять квартиру. Бедный папа, из лучших побуждений он добился одного: его семья совершенно не в состоянии жить как обычные люди, трудно представить, что они будут делать, оказавшись без денег. Морозов жалуется на Музу, она на него… Он прав, объяснить ей, что денег больше нет, совершенно невозможно. Я вспомнила его слова о детективе и покачала головой: зачем Музе сыщик? Что даст ей наблюдение за Морозовым? Или она знает нечто такое, о чем и она и он предпочли молчать? Я нахмурилась, подумав о таинственной папке. Рассказ Морозова представлялся мне вполне искренним, я считала его порядочным человеком, отец ему доверял. Что же такого может быть в папке и куда она делась? Допустим, там очень важные бумаги, имеющие непосредственное отношение к бизнесу отца, но что конкретно? У самого Морозова на этот счет нет никаких догадок. А если дело вовсе не в бизнесе, тогда в чем?
Я вновь подумала о своем приключении в Италии и вздохнула. Если отца убили из-за его бизнеса, при чем тогда парни, говорящие по-немецки, и какой-то фон Ланц, старик-итальянец со свастикой на руке и ангел-хранитель, которого ко мне кто-то приставил или он сам себя таковым назначил? Подумав о нем, я машинально огляделась. Вокруг сновали люди, и до меня им не было никакого дела. Интересно, он сейчас где-то здесь? Или в России я, по его мнению, не нуждаюсь в охране? Как бы это проверить… На ум стали приходить идеи одна фантастичнее другой, пока все не показались мне совершенно глупыми, и я поспешила сосредоточиться на мыслях о таинственной папке.
Домой я вернулась к обеду, Муза пила кофе, устроившись в гостиной, она с улыбкой пошла мне навстречу и поцеловала в щеку. Однако, несмотря на все признаки хорошего настроения, в ней чувствовалось напряжение.
– Как там Морозов? – не выдержала она, и мне стало ясно: моя встреча с Андреем Ильичом ее беспокоила, точнее, не сама встреча, а то, что он рассказал мне. – Представляю, что он наговорил тебе, – она зло фыркнула. – Я свела твоего отца в могилу, верно?
Признаться, такая постановка вопроса меня слегка удивила, я устроилась на диване рядом с Музой и внимательно на нее посмотрела.
