помешались на деньгах, мой интерес, безусловно, вызвал бы настороженность и массу вопросов, на которые я не склонна была отвечать.
Сбросив туфли, я направилась в кабинет отца и, уже приоткрыв дверь, поняла, что ошиблась. В кабинете была Муза, я услышала, как она произнесла: «И сколько я получу за это?», и в тот же момент увидела ее в кресле, она сидела с сигаретой в руке, а напротив нее устроился Макс. Закинув ногу на ногу, он сидел на отцовском столе и насмешливо смотрел на мою мачеху. Ответить на вопрос он не успел, потому что заметил меня, улыбнулся, а Муза, проследив его взгляд, сказала:
– Здравствуй, милая.
– Привет, – ответила я. – Извините, что помешала, я думала, что здесь никого нет.
– Приготовь, пожалуйста, чай, дорогая, – ласково попросила Муза, и я удалилась, хотя, если честно, очень хотелось замереть перед дверью и подслушать их разговор.
Через минуту я убедилась: сделав это, я бы поступила весьма опрометчиво. Из кухни я видела, как дверь в кабинет отца приоткрылась, должно быть, Муза проверяла, не поддалась ли я искушению. Вздохнув, я заварила чай и стала ждать, что будет дальше.
Минут через пятнадцать эти двое вышли из кабинета и направились к входной двери. Макс все-таки заглянул на кухню и со своей сногсшибательной улыбочкой спросил:
– Как дела?
– Нормально.
– Рад. Выглядишь отлично.
– Ты тоже, – буркнула я себе под нос, когда они удалились.
Впрочем, удалился только Максим, Муза, проводив его до двери, появилась на кухне.
– Ужасный день сегодня, – сообщила она.
– Да? А в чем дело?
– Настроение ни к черту. Не знаешь, где Янка? По-моему, она совсем спятила. Ревнует меня к Максу, как будто ему может быть хоть какое-то дело до этой дурочки.
– Он твой любовник? – помедлив, спросила я, наплевав на то, как Муза отнесется к моему вопросу.
– Нет, к сожалению, – ответила она. – Хотя я очень хотела бы. Он богат, красив, умен… Я бы черту душу продала, чтобы заполучить в мужья такого парня.
– Хочешь сказать, что он остался равнодушным к твоим чарам?
– Вот именно. У всех бывают неудачи.
– Янка утверждает, что в ресторане расплачивался он, – заметила я.
Муза нахмурилась.
– Господи, когда только она увидела? Впрочем, Янка с него глаз не спускала. А я-то думаю, чего она с утра бесится.
– Так за ресторан действительно платил он?
– Я взяла у него денег взаймы. Кому я только не должна, – добавила она со вздохом.
– Муза… – начала я, но она замахала руками:
– Давай без глупых вопросов. Господи, как я устала от всего этого!
Она села пить чай, я составила ей компанию, и хоть вопросы вертелись у меня на языке, задавать их я не стала. Ясно, что у Музы появились тайны, и одна из них – недавний разговор с Максом. Я не сомневалась, там, в кабинете отца, шел торг, вот только что она пыталась ему продать? И до той минуты Макс очень интересовал меня, а теперь интерес усилился.
Вскоре пришла Янка, мать с дочерью игнорировали друг друга, и это было хорошо, по крайней мере, освобождало меня от необходимости выслушивать их взаимные обвинения. Воспользовавшись затишьем, я отправилась в кабинет отца. Здесь все было как при его жизни. Отец был аккуратистом и терпеть не мог захламленный стол, сейчас на нем стоял лишь чернильный прибор, которым никогда не пользовались. В замках ящиков торчали ключи, я повернула один, выдвинула ящик и увидела несколько пластиковых папок. Через полчаса мне стало ясно: ничего интересного в столе нет, а интересовали меня письма, о которых говорил Уманский. Выходит, либо отец их кому-то отдал, либо кто-то взял их сам уже после его смерти. Кому могли понадобиться старые письма, да еще на немецком?
В одном из ящиков я нашла записную книжку папы, довольно объемистую, исписанную до последней страницы. Первая запись была сделана три года назад, последняя – за две недели до его смерти. Я тщательно просмотрела все записи, в основном они касались деловых встреч, страницы были заполнены номерами телефонов. Одна запись меня заинтересовала. «Узнать адрес в Риге», чуть ниже – «Позвонить». Кому, неясно. Через пять страниц номер телефона, имя Марта трижды подчеркнуто, номер международный, но мне он ни о чем не говорил. Вздохнув, я убрала записную книжку и только тут увидела, что в дверях стоит Муза.
– Что ты ищешь? – спросила она.
– Просматривала папину записную книжку, – пожала я плечами.
– Можешь быть уверена, нашлись умники до тебя, все здесь переворошили, – фыркнула она. – И что? Убийца до сих пор на свободе.
– Ты не видела у отца писем, старых писем на немецком?
– Каких еще писем? – возмутилась она. – По-моему, ты просто спятила.
Она резко повернулась и вышла из кабинета. Хорошо зная повадки Музы, я не сомневалась, что ей прекрасно известно, о каких письмах идет речь.
