по душе Уманскому, да и что конкретно я могла рассказать? Поведать о догадках Марго и собственных сомнениях? Мучилась я этими мыслями совершенно напрасно, мой рассказ о письмах следователя совсем не заинтересовал.
– Не будем отвлекаться, – вежливо предложил он. – При чем здесь какие-то письма на немецком? Есть фирма, на которую, как видно, нашлись охотники, ваш отец погиб, а потом и ваша мачеха. Там все весьма спорно, а в таких делах… В сейфе наверняка были документы, которые кто-то хотел получить. Наследницу убили, а девчонку просто не принимают всерьез. Вы, кстати, тоже долю наследуете?
– Нет, – испуганно покачала я головой.
– Ну и хорошо. Разберемся. Дело-то, в сущности, ясное.
Что ему там было ясно, еще вопрос. Я не знала, что хуже: уверенность следователя в том, что убийство связано с делами фирмы, или прозрачные намеки адвоката. Я уныло брела по улице, голову разрывало от боли, а душу от бессилия, и я понятия не имела, что мне делать дальше. «Забрать Янку и уехать в Италию – вот что», – решила я, но до окончания следствия уехать нам вряд ли позволят.
В разгар моих сомнений зазвонил мобильный. Я взглянула на дисплей, номер отсутствовал, только надпись «звонок», я открыла крышку, буркнула «да» и тут же сбилась с шага.
– Эй, – лениво произнес мужской голос. – Кажется, шоу начинается. Будь осторожней и не болтайся по городу одна, не прибавляй мне работы.
– Это вы? – ахнула я. – Вы?
– Конечно, я, кто же еще.
– Вы где-то здесь?
Я начала оглядываться, пока не почувствовала себя идиоткой, вряд ли мой ангел-хранитель приветливо помашет мне рукой, раз уж предпочел прятаться.
– Вам что-то известно об убийстве, да? Кто это сделал?
– Откуда мне знать? – возмутился он. – Главное, что ты жива-здорова. Твои родственники не моя забота. Да не верти ты головой, еще под машину попадешь.
– Вы правда здесь? – Я вновь начала оглядываться, а он хихикнул:
– Ты хоть поняла, что я сказал?
– Послушайте, мне необходимо знать, что происходит. Давайте встретимся, поговорим.
– Смотри, чтобы глупое любопытство не вышло тебе боком, – вздохнул он и отключился, а я досадливо топнула ногой.
Кто этот тип? Неужто все это время он был рядом? Что ему от меня надо? Вроде бы он уже не раз давал понять, что его заботит моя безопасность, вот только стоит ли в это верить? Особенно после последнего замечания.
Он и сейчас рядом? Наверное, так и есть, если он видел, как я верчу головой. Все мои чувства перемешались: и беспокойство, и страх, и любопытство… пожалуй, последнее перевешивало. Я отправилась домой, ловя себя на мысли, что то и дело оборачиваюсь.
На следующий день я поехала к Уманскому: хотелось просто сменить обстановку, находиться в квартире, где недавно произошло убийство, было тяжело. Уманский о смерти Музы, конечно, знал, но мы мало говорили об этом, мы вообще в тот раз говорили немного, молча пили чай, потом обсуждали предстоящие похороны. Он, конечно, предложил свою помощь.
– Что вы думаете о случившемся? – не выдержав, прямо спросила я.
Геннадий Сергеевич пожал плечами.
– Не знаю. Возможно, это действительно ограбление… хотя твоя мачеха из тех людей, кто запросто ввязывается в любую аферу.
– Аферу? – нахмурилась я.
– Ей ведь нужны были деньги, и в своих желаниях она могла зайти слишком далеко. К примеру, начала шантажировать кого-то.
– Вам что-нибудь известно или это просто догадки?
– Конечно, догадки, – вздохнул он.
А я ощутила укол в сердце, потому что вспомнила случайно подслушанную фразу, когда Муза беседовала в кабинете отца с Максимом: «И сколько я получу за это?» Мысль о таинственной папке, конечно, тоже пришла в голову. Неужто Муза шантажировала Макса? Но при чем здесь он, раз с отцом они были лишь приятелями и не имели никаких общих дел? А если мне известно далеко не все? Было над чем ломать голову.
– Геннадий Сергеевич, – решилась я. – Мне звонил человек, который назвался моим ангелом- хранителем. Как вы думаете, отец мог попросить кого-то…
Конечно, Уманский поначалу ничего не понял, пришлось ему рассказать о встрече в Италии.
– Ты говорила об этом в милиции? – нахмурился он.
– Я пыталась, но меня даже слушать не стали, – ответила я, немного слукавив, слушать меня перестали, когда я завела речь о письмах, так что до своего итальянского приключения я так и не дошла.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – помрачнел он еще больше. – Возможно, твой отец действительно чего-то опасался… Мне все это не нравится. Тебе надо уехать.
– Куда, если он и в Италии ходил за мной следом.
– Я сам поговорю со следователем, – кивнул он.
