Макс задержал взгляд на Сашке и насмешливо улыбнулся.
– Это что, группа поддержки? – потом повернулся к Янке. – Яночка, собирай вещи, не заставляй сестру ждать.
Янка вздрогнула и испуганно посмотрела на него.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – пролепетала она. – Ты меня гонишь?
– Вовсе нет, милая, просто я подумал, что вы с сестрой обо всем договорились. – Голос его звучал ласково, но, несмотря на это, в нем было столько издевки, а во взгляде, обращенном ко мне, откровенное злорадство.
– Поедем, – сказала я ей. – Вещи заберем потом.
– Я никуда не поеду, – вскочила она, бросилась к Максу, но под его взглядом внезапно остановилась, точно наскочив на невидимую преграду. – Не прогоняй меня, – попросила она жалобно. – Я без тебя умру.
– Вы тут разберитесь для начала, – хмыкнул он, отвернулся и пошел в кухню.
– Зачем ты приехала? – заговорила Янка, сердито глядя на меня. – Зачем? Я тебя просила? Ты все испортила. – На щеках ее появился лихорадочный румянец, два ярко-красных пятна, словно грубо намалеванных свеклой. Ее трясло, а в глазах затаилось отчаяние.
– Макс! – закричала она. – Макс, не бросай меня!
Она затопала ногами, затрясла головой, как ребенок, которому отказали в игрушке. Макс все-таки вышел из кухни.
– Как видишь, я не удерживаю твою сестру силой, – насмешливо произнес он. – Она может уйти в любой момент, и здесь она только потому, что ей так хочется, а вовсе не потому, что это нужно мне. Забери ее, сделай одолжение.
Его слова стали последней каплей, я бросилась к нему, сама толком не зная, чего хочу сделать, мне казалось, в тот момент я могла бы убить его, так велика была моя ненависть, обида за сестру. Я замахнулась, намереваясь влепить ему пощечину, но он перехватил мою руку. Мы стояли очень близко и смотрели друг другу в глаза, в его взгляде была ярость, и я вдруг поняла: те же чувства, что переполняют меня, испытывает и он. Почему? За что?
– Мерзавец, – гоня прочь непрошеные мысли, сказала я и сама не узнала своего голоса. – Какой же ты мерзавец! Ты же видишь, она любит тебя. Как ты можешь… Ты ее просто использовал, тебе нужны были бумаги отца, а теперь, когда ты их получил…
– Бумаги? – вроде бы удивился Макс и посмотрел на сестру, та съежилась под его взглядом и испуганно пролепетала:
– Я ей ничего не говорила, она сама…
– Давайте на этом и закончим, – выпуская мою руку, сказал Макс. – Мне все равно, уедет она или останется. Она взрослый человек и способна решать сама.
– Скотина, – сквозь зубы сказала я. – Я ведь тебя предупреждала, обидишь сестру, и я…
– И ты – что? – усмехнулся он. – Ты ничего не сможешь, ничего. И не смей мне грозить. Все еще злишься, милая, за те слова у бассейна? Или за то, что я не подтвердил их делом и не трахнул тебя прямо там, а? На глазах у сестры?
– Я знала, я знала! – закричала Янка. – Это все ты… ты виновата. Это ты, ты…
Я стояла, сцепив зубы, и вдруг странное спокойствие снизошло на меня, я как будто видела со стороны всю эту сцену, Янку, себя, Макса, Сашку, который стоял, переводя взгляд с одного действующего лица на другое, и когда я заговорила, голос мой звучал ровно, без намека на волнение:
– Не знаю, веришь ли ты в бога, а я верю. И уверена, ты за это поплатишься, Макс.
– Ты даже не представляешь, как права, – с кривой ухмылкой ответил он. – А теперь будь добра, катись отсюда. И не забудь прихватить своего дружка. Надеюсь, он тебя утешил.
– Ты идешь со мной? – повернулась я к Янке. Она отчаянно замотала головой. Я направилась к выходу, и тут Макс подхватил вазу, стоявшую на консоли, и швырнул ее в стену.
– Черт бы тебя побрал! – заорал он.
Сашка ухватил меня за плечи и буквально вытолкал из дома.
– Ну и страсти-мордасти, – почти сразу начал болтать он. – Слушай, а что такое было у бассейна?
– Помолчи, – отмахнулась я.
– Не хочешь говорить, не надо. Хотя я, как твой ангел-хранитель, должен быть в курсе. Так ты влюбилась в этого сукиного сына?
– Влюбилась. Доволен?
– С чего бы? Я бы предпочел, чтобы ты влюбилась в меня. Ну и что было дальше?
Я не слушала его болтовню, думала о своем. Теперь, когда мы покинули дом, я жалела, что оставила там Янку. Я должна была увезти ее оттуда силой. А что потом? Надеяться, что завтра она поймет, что любит подлеца, которому попросту безразлична, и забудет его ближе к вечеру?
– Не опасно ее оставлять там? – подумала я вслух, Сашка закатил глаза.
– Сейчас она рыдает, а он просит ее успокоиться. Он, в сущности, добрый парень, ага. Не то бы давно уже выпер ее из своего дома, а он терпит ее истерики, наверное, все же считает себя виноватым. Редкое качество в современном мире.
– Я все-таки…
