– Вот и ладненько. А начни и я блеять, показалось бы подозрительным. Психология.
– Для твоих-то нервов, – ввернула я. Люська усмехнулась, прошла в комнату и села в кресло.
– Значит, и мне гостей ждать. Как думаешь, отбрешемся?
– Как будут спрашивать.
– Что значит, как будут спрашивать? Это ты про увечья, что ли?
– Это я про них.
Люська задумалась:
– Миллионы, конечно, вещь, но что делать, если эти жлобы мне утюг на брюхо поставят?
– А ты на них сядь.
– На кого? – удивилась Люська.
– На жлобов.
– И что?
– Думаю, ты их раздавишь.
– Хорошая мысль, – миролюбиво согласилась она. – Однако безопасность – дело серьезное и шуток не терпит. Поэтому обеспечение безопасности я беру на себя. И уже предприняла кое-какие шаги.
– Бронежилет купила? – ввернула я.
– Узко мыслишь. Богатые люди во всем мире имеют телохранителей.
Я подозрительно разглядывала Люськину физиономию с лихо вздернутым носом и смеющимися глазами, пытаясь понять, до чего она смогла додуматься. Люська излучала довольство.
– Кто у нас в телохранителях будет? Кевин Костнер? – спросила я.
– На что он годится, твой Кевин Костнер? Опять же, трудности с языком.
Тут я всерьез забеспокоилась, Люська не зря на целых четыре дня оставила меня в покое, чем-то она эти дни занималась.
– Слушай, – начала я, – только не говори мне, что ты нашла какого-то чокнутого алкоголика из бывших боксеров и все ему разболтала.
– Ты за кого меня принимаешь? – обиделась Люська. – Чокнутого алкоголика! Наша любимая родина, с которой ты все никак не свалишь, двигает к цивилизации, наемные убийцы у нас уже есть, и телохранители, слава богу, появились.
Я закатила глаза и попросила:
– Скажи мне сразу, где ты его откопала?
– Сейчас, – обрадовалась Люська и потопала в прихожую, вернулась она оттуда, держа в руках газету, которая подозрительно пахла.
– Ты что, ее на помойке нашла? – спросила я.
– Нет. Я на ней селедку разделывала. Разделываю я селедку и думаю о нашей безопасности, и тут взгляд мой упал на газету. Объявление видишь? Молодой человек, окончивший спецкурсы, предлагает свои услуги в качестве телохранителя. Дураку ясно – это судьба. Я ему написала, он мне позвонил.
– И что?
Люська взглянула на часы.
– Сейчас придет.
– А почему ко мне?
– По кочану.
Тут прозвенел звонок.
– Видала? – обрадовалась Люська. – Пунктуальный, – и пошла к двери.
– Подожди, – зашипела я. – Что ты ему скажешь?
– Найду, что сказать, не боись.
– Про машину даже не заикайся.
Я вышла в кухню, грохнула чайник на конфорку, слыша, как Люська в прихожей приветствует кого-то сладким голосом. Небольшое стадо смирных бегемотов прошло по коридору, и в кухне возникла сияющая Люська рядом с огромным и очень серьезным детиной. При виде его у меня схватило зубы. Я застонала и села на диван.
– Что ж, будем знакомиться, – сказала Люська. – Это Сережа, а это Татьяна Михайловна, женщина она деликатная, я бы даже сказала – нервная, вам это тоже придется учитывать в своей работе.
Сережа был выше Люськи на целую голову, оба возвышались надо мной, точно гоблины из сказки.
– Садитесь, – скомандовала я, и они сели, мне стало легче дышать.
Сережа бросил внимательный взгляд на мою кухню, сел в углу, откуда хорошо просматривалось все пространство, и замер. Обманчивое спокойствие маскировало напряжение и готовность в любую минуту отразить удар. Мне стало совсем худо: американские боевики Серега смотрел не зря.
