– Как на собаке, – философски заметил мой лекарь.
Это показалось обидным, но я промолчала.
День был жаркий, и мы расположились в саду, пили пиво и друг к другу приглядывались. Я уже поняла, что заблуждалась насчет его сообразительности. Как бы пословица об уме и силе не сыграла со мной скверную шутку. Алексей вызывал смутную тревогу, она росла, крепла, не давая расслабиться. Что будет, если он вдруг узнает в чем дело, – об этом даже думать не хотелось. Жизнь моя по-прежнему не стоила и копейки.
Я покосилась на Алексея. Он нацепил очки от солнца, и теперь его физиономия выглядела совершенно бандитской. Агрессивный, крупный, уродливый – типичный портрет городского хищника.
– Ты чего на меня уставилась? – лениво усмехнулся он, швырнув банку в ведро возле веранды. Я проследила за ее полетом: попадет или нет? Попал.
– В баскетбол играешь? – поинтересовалась я.
– Не-а, я больше в другие игры.
– В какие, например?
– В разные…
– Ты за что в тюрьму угодил? – поинтересовалась я, продолжая его разглядывать.
– Вот что, дорогуша, я по мере возможности тащу тебя из дерьма, а ты, в знак признательности, в мои дела не лезешь. Усвоила?
– Конечно. Я не из любопытства даже. Просто хотелось бы знать, с кем имею дело.
Он извлек еще одну банку и вдруг заявил:
– Я тебе должен, я это помню.
Я посмотрела на него поверх очков и кивнула. Забавно, но он мне нравился.
– Какие у нас планы? – спросила я.
– Сегодня отдыхаем. Надо все как следует обмозговать. Утром поеду к крестному, тянуть нельзя больше. Пора показаться отцу родному.
– Мне с тобой можно?
– Нет.
– Одной страшно.
– Закройся в доме и не выходи. Здесь безопасно. Я недолго. Покажусь, заскочу еще в пару мест, новости узнаю и вернусь.
– Поосторожней, ладно? – промямлила я, отводя глаза.
Он снял очки, внимательно посмотрел на меня и кивнул:
– Само собой.
Остаток дня Алексей пребывал в задумчивости, бродил по дому, курил на веранде и насвистывал. Я за ним наблюдала и тосковала, потому как неведомо мне было, какие мысли в его стриженой голове роятся и какие умозаключения назревают. Вместе с беспокойством возникло какое-то странное томление. Странным оно, возможно, было лишь для меня, а остальная часть человечества признала бы его вполне естественным и даже уместным. Я, однако, в силу ряда причин, связанных с особенностями моей прежней жизни, понятия не имела, что с этим томлением делать и как от него избавиться. Весь вечер я не открывала рта, зато воровски пялилась на Алексея, на его голую грудь, здоровенные ручищи и пыталась себя в чем-то убедить. К примеру, в том, что физиономия у него вовсе не уродливая, встречаются и похуже. Естественно, если у человека все лицо изрезано, трудно ожидать, что он будет выглядеть как Том Круз. Опять же, воспитание в семье, где наблюдаются устойчивые уголовно-алкоголические традиции, тоже мало хорошего добавило, и все-таки… Он до сих пор меня не сдал, что говорило о врожденном благородстве… или глупости?.. А что бы я сделала на его месте? Прежде всего не позволила бы упечь себя в тюрьму какому-то Серому. Тут я опять уставилась на его грудь, и мысли потекли куда-то… в общем, завели они меня довольно далеко.
Я прислушалась к своему внутреннему голосу. Он настойчиво рекомендовал убраться от Алексея подальше. Хотя бы в другую комнату, что я и решила сделать. Однако прежде необходимо было выяснить одну вещь, и я нарушила затянувшееся молчание:
– Ты где с крестным встретишься?
– Что? – очнулся он.
– Где вы с крестным встречаетесь?
– Дома у него.
– А где он живет?
– Тебе зачем? – насторожился Алексей.
– Так… чтобы знать, куда гранату швырнуть в случае чего…
Он усмехнулся, а потом и хохотнул, головой покачав:
– А ведь и вправду швырнешь…
– Отчего ж не швырнуть? Терять мне особо нечего…
– Ерунда, прорвемся. Главное, найти ту самую печку, откуда танцевать, а там… – Он наклонился ко мне, вызывая своей близостью беспокойство. – Особенно не бойся.
– Адрес скажи. Или это великая тайна, которую мне доверить никак нельзя?
