Вернулся он через полчаса, прошелся по квартире, огляделся и спросил:
– Ну и где это чудо?
Я открыла дверь в «темнушку».
– Вот.
Лешка сунул голову, сурово посмотрел на последнее достижение японской промышленности, зло хмыкнул. Естественно. У дикарей восторг вызывает зеркальце или бусы, а технический прогресс – здоровое чувство беспокойства. С этим самым здоровым чувством Алексей устроился за моей спиной. Взирал хмуро и сосредоточенно, однако очень скоро ему это надоело, и он отправился на кухню с убежденностью, что ничего путного от нашего сидения здесь не будет. Конечно, и мне довольно быстро надоело дурака валять, но я исправно трудилась, морщила лоб и напускала тумана.
Алексей возился в кухне и вскоре позвал меня обедать.
– Зряшное это дело, – заметил он, тоскливо в потолок поглядывая. – Ничего мы так не найдем. Лучше как следует завод прочесать.
– Очень сомневаюсь, что нам на это хватит времени. Опять же, Эдичка скорее всего этим уже занимался. Доверься мне: он оставил сообщение. Ищите и обрящете, как сказано в Писании.
После обеда Алексей маялся бездельем, а я продолжала валять дурака. Лешка компьютер начинал люто ненавидеть и близко больше не подходил. Я, не опасаясь разоблачения, поставила игровую программу, чтобы время шло веселее. Часов в девять потянулась, зевнула и с видом человека, утомленного тяжкими трудами, вышла к любимому.
– Ну что? – вяло поинтересовался он.
– Пока ничего. Ты когда к Савельичу поедешь?
– Завтра. Только с чем ехать?
– Расскажи все, как есть. Заинтересовать его это должно. В конце концов, он ничего не теряет, даже если мои труды напрасны. Разве нет?
– Дура ты, прости господи. В таких случаях надо знать наверняка. Стоит заикнуться о сумме, и ты станешь добычей, а потом доказывай, что просто надеешься что-то отыскать в этом ящике. Может, тебе и поверят, но после того, как ты лишишься нескольких жизненно важных органов.
– И ты допустишь? – вознегодовала я.
– Ладно, съезжу завтра, попробую потолковать. Может, что и получится. Все равно показаться я там должен.
Я устроилась на диване рядом с Алексеем и прижалась к нему. Он меня обнял и даже поцеловал, но мыслями блуждал где-то очень далеко, а мне хотелось, чтобы он был рядом.
– Кончай голову ломать, – вздохнула я. – Найдем мы эту гадость. Вот увидишь. Я просто уверена.
– А я не очень.
– Это оттого, что ты не доверяешь техническому прогрессу.
– Точно. Вся эта чертовщина для меня как китайская грамота. И как во всем этом разобраться можно?
– Не так уж и трудно, – утешила я. – Научу в светлом будущем.
– А тебя кто научил? Муж? – Упомянув мужа, Алексей сурово нахмурился.
– Нет. Гера. Он решил облегчить мне жизнь и был прав: с этой штукой все гораздо проще. Я имею в виду работу.
– Какую работу? – удивился он. – А, эти самые древние…
– Эти самые.
– А почему именно они?
– Потому что особенные.
– Чем это?
– Тебе в самом деле интересно или ты так, из вежливости?
– В самом деле.
И я стала рассказывать. Сидеть на диване в обнимку с Алексеем было намного приятнее, чем валять дурака у компьютера, поэтому рассказывала я увлеченно, а он слушал внимательно, хмурился и под конец заявил:
– Психопаты твои майя, вот что.
– С чего бы вдруг? – обиделась я.
– А с того. Психи. И дикари. Ничего хорошего я в них не вижу.
– Это ты дикарь, а они были мудрые. И понимали: за все надо платить. Самим, своей кровью. Даже за то, чтобы утром взошло солнце. Все сто€ит крови.
– Вот я и говорю: психи, – кивнул Лешка. – На фиг они тебе сдались?
Я задумалась, а потом призналась:
– Теперь они мне и вправду ни к чему… Бог с ними… Лучше скажи: если все в воскресенье закончится благополучно, мы ведь сразу уедем, да? Подальше отсюда.
