– Зачем? – не понял Кирилл.
– У меня возникли кое-какие подозрения, следовало их проверить.
– И что?
– Мне кто-то вкатил наркотик. Если тебя интересует научное название, оно написано на бумажке, бумажка в сумке. Хочешь, взгляни.
– Наркотик? – Глаза Кирилла расширились.
– Успокойся, пожалуйста, и дай мне сказать. Я никогда не употребляла наркотики, подобное мне даже в голову не приходило. Но если его обнаружили, значит, как-то он в моей крови оказался.
– Как? – растерялся Кирилл.
– Мне сделали укол. Подруга нашла след на моей щиколотке. В ту ночь кто-то действительно был в моей квартире. Зря в милиции решили, что я чокнулась.
– Я ничего не понимаю. – Кирилл осел в кресло и смотрел на меня с отчаянием. – В твоей квартире кто- то свободно расхаживает и при этом пичкает тебя наркотой? Невероятно, кому это надо?
– Думаю, это как-то связано с «Обществом любителей Библии».
– Какое, к черту, «общество»? – На Кирилла было жалко смотреть, таким растерянным и несчастным он выглядел.
– Я тебе рассказывала: его посещала и Акимова, и моя соседка. Я почти уверена: все как-то завязано на этом самом «обществе».
– Что завязано?
– Убийства, самоубийства, прибавь еще наркоту. Во всех случаях жертвы принимали наркотики. Велика вероятность, что они, как и я, об этом некоторое время даже не догадывались.
– Ничего себе, – покачал головой Кирилл. – Поехали в милицию, – сказал он сердито и вдруг рявкнул: – Почему у тебя на двери нет задвижки?
– Раньше я не видела в этом необходимости, считала, что замка вполне достаточно. А в милицию пока идти не с чем, они решат, что у меня очередное обострение.
– Твоя подруга подтвердит…
– Подруга действительно подтвердит, только что помешает следователю решить, что я сама себе сделала этот укол? Известно, что наркоманы способны выдумывать самые невероятные вещи. Я не хочу, чтобы меня считали наркоманкой, уж лучше прослыть чокнутой.
– Не говори глупости. Ты взрослый человек и должна понимать: твоя игра в сыщиков до добра не доведет. Если все действительно так серьезно…
– Кирилл, мне не с чем идти в милицию. Пока одни догадки. А нужны факты. Акимова призналась в убийстве мужа, а потом выбросилась из окна, дело закрыто, и вдруг являюсь я. Да меня на смех поднимут.
– Хорошо. Какие доказательства тебе нужны?
– Я уже говорила, за Акимовой следили в день гибели. Я уверена – из окна ее выбросили. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, немного везения, и очень может быть…
– Алка, что ты говоришь? Думаешь, в милиции одни болваны? Ее квартиру наверняка обыскали снизу доверху, и если ты…
– Записка им так могла понравиться, что все остальное сделалось не интересным. У меня есть свидетель: в семь часов, в вечер убийства мужа, Акимова находилась в «обществе».
– Тем более надо в милицию. Пусть вызовут твоего свидетеля.
– Я боюсь. Те, кто стоит за всем этим, не очень церемонятся. Для начала нужно, чтобы в милиции всерьез отнеслись к моим словам.
– И как ты думаешь этого достичь? – вздохнул Кирилл.
– Пока не знаю.
– Лично меня больше волнует твоя безопасность. Чтобы войти в квартиру, надо иметь ключи. Как они попали к этим людям?
– На самом деле это не проблема. Запасные ключи лежали в ящике тумбочки. Олег несколько раз оставлял их рабочим.
– И они зачем-то сделали дубликат? – нахмурился Кирилл.
– Предположим, кто-то знал о моих отношениях с Акимовым и заранее подготовился, а потом дождался, когда он здесь появится…
Кирилл потер переносицу и уставился на меня.
– А что? – сказал он где-то через минуту. – В милиции вполне могут проверить всех рабочих и, очень возможно, выйдут на след убийц.
– Все дело в том, чтобы заставить их шевелиться.
– Но как? – спросил Кирилл с отчаянием.
– Есть одна мысль. – Я взглянула на часы. – Давай-ка прокатимся по двум адресам, вдруг там кто-то появился?
Но мне опять не повезло, молодожены отсутствовали и их близкие тоже, не иначе как устроили
