– Ты сознательно заманивала меня в ловушку. Да тебе по фигу, пристрелят меня или нет. А я после этого должен был беспокоиться о твоем душевном здоровье?
– Телесном. Все это ты начал, а не я.
– Конечно… Да, мне нужен был свидетель, но я не думал использовать тебя. Однако появился Феликс. Ясно было, что в покое он тебя не оставит, следовательно, лучше было иметь тебя под рукой. Но ты ведь не согласилась переехать ко мне. Куда там, для тебя Феликс предпочтительнее.
– У меня не было выбора, – обиделась я.
– Был. Все рассказать мне.
– А как же Витька? Я же не знала…
– Ну, конечно, тебе плевать, что я сдохну, ты хотела спасти своего Витю. А до меня тебе нет никакого дела. А теперь ты сидишь и строишь из себя леди с гражданской совестью. По-моему, страшная гадость.
– Гражданская совесть?
– Лицемерие. Я, по крайней мере, называю вещи своими именами.
– Это да, – нервно хохотнула я, – чего стоит, к примеру, твоя помощь…
– Вот-вот. Тебя всегда бесило, если я искренне хотел помочь. С твоим характером согласиться на такое… ты ж у нас все должна сделать сама…
– О господи, – разозлилась я, – кто это здесь говорил о лицемерии? Да ты мне до сих пор простить не можешь, что я тебе когда-то жизнь спасла. Еще бы, ты у нас крутой…
– Я не мог простить? Что ты лепишь? Да я как последний дурак ждал, когда ты соизволишь обратить на меня внимание. Сидел вечерами на твоей кухне, чтоб только тебя увидеть, и что? Ты презрительно фыркала и уходила в свою комнату. Доброго слова мне ни разу не сказала. Да ты меня по имени и то не назвала…
– Николай Петрович – это что, не имя?
– Заткнись. Ты терпеть меня не могла, за что? Что я тебе сделал?
– У тебя еще совести хватает спрашивать? Ты сам знаешь…
– Знаю. Ты умудрилась довести меня до бешенства. Конечно, я тебе не пара. Кто я такой, черт возьми? Ты меня ненавидела только за то, что у меня были деньги, а у тебя нет, а ты не в состоянии выносить человека, который превосходит тебя хоть в чем-то, даже в такой ерунде.
– Деньги не ерунда, – заметила Светка. Голову с плеча Мелеха она убрала и с интересом следила за нашим разговором.
– Это ты так решил? – задыхаясь от возмущения, спросила я.
– Конечно. А ты решила по-другому?
– Да, я решила… Я решила, что ты сволочь. Ты кому вкручиваешь, гад? Ты забыл… ненавижу…
– Вот-вот, у тебя по-другому не бывает. Ты упрямая дура, и тебя не свернешь. Ты никогда не уступишь, ты будешь стоять насмерть, черт тебя побери.
– А ты что хотел? Чтоб я у тебя в ногах валялась? Не дождешься. Отчего бы тебе не оставить меня в покое?
– Я оставил тебя в покое на целых пять лет. Я даже женился. Дважды. Тебе этого мало?
– Чего? – обалдела я.
– Почему бы тебе не зависнуть там, где ты была все эти пять лет? Нет, ты являешься сюда, и все опять летит в тартарары.
– Ты имеешь в виду свой гениальный план?
– Я имею в виду… – Он внезапно замолчал, а через двадцать секунд изрек: – Лучше б меня пристрелили в тот день. По крайней мере, мы бы не встретились и все эти семь лет… Черт бы тебя побрал с твоим паскудным характером.
– Оставь в покое мой характер.
– По-моему, Николай Петрович только что признался тебе в любви, – вдруг изрекла Ольга, хотя ее никто и не спрашивал.
– Николай Петрович в любви? – захихикала я. – Да он слова-то такого не слышал. Хочешь знать, почему я тебя послала? – полезла я к Мелеху. – Потому что для таких, как ты, существуют только собственные желания. Их капризы и их деньги. И больше ничего. Конечно, все, что мы хотим, мы купим. Пачками. Баб-то уж точно. У меня паршивый характер, а у тебя чистое золото. И если я не захотела быть сто восемнадцатой в твоем списке, мне следовало переломать все кости.
– А тебе непременно надо быть первой?
– Хуже. Единственной.
– И что мешает? – с трудом сдерживаясь, спросил он.
– Золотой характер. Твой.
– При чем здесь мой характер? Да я сотни раз пытался…
– Конечно. Ты пытался, ты лез ко мне с поцелуями, чтобы через полчаса после этого лежать в одной постели со Светкой.
– Только не говори, что это тебя волнует.
