– Я бы предпочла…
– Я тоже. Но придется потерпеть.
Очень скоро мы действительно оказались в гараже недостроенного дома.
– Ну вот, теперь отдохни. Устраивайся на кушетке. Тебе будет удобно. А это на всякий случай… – С этими словами он защелкнул наручник на моей правой руке, приковав меня к железному верстаку. – Вдруг ты надумаешь сбежать?
– Было бы куда, – хмыкнула я, начиная отчаянно трусить. – Может, ты объяснишь, что задумал?
– Все просто. Ты же знаешь, завтра ночью появятся некие люди с большим количеством денег и с желанием поменять их на те два рефрижератора, о которых нам рассказал Витя. Мелех планировал наблюдать этот процесс со стороны, а потом, числясь официально трупом, разделаться с бывшим дружком и компаньоном Скуратовым и смыться с денежками, свалив все при этом на некоего Зураба, которого давно готовил на эту роль. Блестящий план, но он не сработает. Потому что некто Зураб вчера скоропостижно скончался, а сегодня вслед за ним отбыл в мир иной и господин Скуратов.
– Ты убил его, – ахнула я.
– Конечно. Теперь Мелеху придется выползти на свет божий, если он хочет получить деньги. Его блестящий план сыграл в ящик. Что скажешь, солнышко?
– Меня от вас тошнит, – честно ответила я, не в силах больше притворяться. – Я даже не знаю, от кого больше.
– Брось, мы подружимся, вот увидишь. А если нет… лучше подружиться, правда лучше. А сейчас мне придется ненадолго оставить тебя.
– Подожди. Скажи, как ты выбрался из дома Тумарина?
– Ножками. Милиция, это ведь ты их вызвала, слегка опоздала.
– А Тумарин?
– Что Тумарин?
– Он жив?
– Насколько мне известно, Тумарин в настоящий момент в больнице, у него вдруг обнаружились проблемы с сердцем. Очень своевременно. Лев Кириллович мудрый человек и решил выйти из игры.
– Как это выйти, когда в его доме обнаружили три трупа? – не поверила я.
– Но не самого Льва Кирилловича. Уверен, у него есть алиби, и десять человек охотно подтвердят, что в момент убийства он был на другом краю города.
– А я заявлю обратное. Он убил Павла и еще двоих, похитил Виктора…
– А я убил его людей и этого самого Виктора в придачу. Ты это хочешь сказать? Солнышко, мы же собрались на Канары, или ты забыла?
– Я тебе не верю. Такой парень, как ты… Где гарантия, что ты не убьешь и меня?
– Ах, солнышко, я испытываю к тебе самые нежные чувства и мог бы доказать это прямо сейчас, но, к сожалению, нет времени. Мне следует подготовиться к завтрашней ночи. Не скучай, дорогая. – Он поцеловал меня и исчез, не забыв выключить свет. В кромешной тьме нечего было и думать попытаться освободиться. Я отчаянно застонала и закрыла глаза.
Сколько прошло времени, я не знаю. Слабый свет начал пробиваться сквозь щель между полом и воротами, значит, уже день. Потом свет исчез. Рука занемела. К этому прибавилось еще одно неудобство, так что я с нетерпением ожидала, когда вернется Феликс.
Наконец скрипнула дверь, а вслед за этим вспыхнул свет.
– Здравствуй, солнышко. Надеюсь, ты хорошо себя вела. Не шалила, не таскала конфеты из шкафа и не кричала понапрасну, потому что все равно тебя никто не услышит.
– Я в этом не сомневалась. Между прочим, я хочу в туалет.
– Конечно, солнышко, я тебя провожу.
Он и в самом деле проводил. Дом был недостроен, без внутренней отделки, но, к счастью, туалет имелся, правда, без двери.
– Убирайся отсюда, – с досадой сказала я, и он убрался. К сожалению, ненадолго.
Потом мы устроились в большой комнате с заколоченными окнами. Феликс разложил на газете копченую колбасу, салаты в пластиковых банках и с увлечением принялся жевать.
– Я рад, что мы встретились, – разглагольствовал он. – Серьезно, рад. Даже не хочется думать, что могло бы получиться иначе, или что ты, к примеру, оказалась бы другой. Ты упрямая. И у тебя есть принципы. Это хорошо. Нам будет очень весело. Вот увидишь.
– Ничего особо веселого я не вижу, – нахмурилась я.
– Это потому, что в настоящий момент у меня нет для тебя времени. Ты понимаешь?
– Не очень.
– Я хочу, чтобы ты стала моей единственной заботой. Тогда все будет по-настоящему интересно.
– Чего-то мне не хочется с тобой на Канары, – заметила я.
– Почему? – удивился Феликс.
– Боюсь, ты вернешься к прежним штучкам, например, к этому дурацкому лезвию. А у меня на все это
