радость. Он жив, следовательно, ни о каком убийстве и речи нет, а это значит, я не соучастница убийства… Было, правда, еще кое-что, но на этом чувстве я останавливаться не хочу.
– Разумеется я, – ответил он и отвернулся. Я закрыла за собой дверь и приблизилась к кровати.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я возмущенно. Да и было от чего разозлиться: сначала один мученик оказывается на редкость здоровым, теперь покойник лежит себе и насвистывает, а мне даже вспоминать тошно, как я мучилась, переживала. И все напрасно? Мелех взглянул на меня, хмыкнул и насмешливо ответил:
– Это ты у своего Павла спроси.
– У моего? Ах да… ты же думаешь… Объясни мне, пожалуйста, ты здесь в каком статусе?
– Я здесь на курорте. Отдыхаю. В сопровождении автоматчиков.
– Значит, тебя не убили, а похитили?
– Соображаешь, – опять хмыкнул он.
– А зачем?
– Пока не сказали.
– А ты не догадываешься?
– Мне это на фиг не надо. Понадобится, скажут.
– А удрать отсюда ты не пробовал? – нахмурилась я.
– Пробовал, конечно. Но это дохлый номер.
– Почему?
– Потому. Еще вопросы есть?
– Конечно, – кивнула я, но для того, чтобы их задать, неплохо было бы собраться с мыслями.
– Знаешь что, – заявил Мелех, приподнимаясь, – катись-ка ты отсюда со своими вопросами.
– Почему? – растерялась я. – Мы же в одинаково скверном положении и должны…
– Дружить, – подсказал он.
– Ну, в общем, да…
– Ты меня со своим Павлом заманила в ловушку, хотела шлепнуть, а теперь, когда твой дружок сам решил с тобой разделаться, ты надумала дружить со мной?
– Почему разделаться? – испугалась я. – Он что, так сказал?
– Возможно, сказал тебе. Мне он ничего не говорил, но ты сама только что заявила, что мы в одинаковом положении.
– Конечно… Послушай, я все объясню. Павел вовсе не мой…
– Убирайся, – фыркнул Мелех и даже повернулся ко мне спиной.
– Да послушай ты меня, – попросила я возмущенно.
– Мне не интересно, что ты скажешь. Знаешь, кто ты?
– Знаю, то есть представляю, что ты обо мне думаешь, но все не так. Честно.
Я обежала кровать, чтобы видеть его лицо, но он перевернулся на другой бок, и я, разумеется, увидела его спину. Некоторое время мы развлекались таким образом: я бегала, а он переворачивался, – пока я, наконец, не села на постель в его ногах и едва не заорала:
– Выслушай меня!
– Не хочу, – упрямился он, однако лег на спину, скрестил руки на груди и уставился на меня.
– Коля, – начала я, а он презрительно засмеялся:
– Надо же, Коля. Прибавь еще «дорогой», а лучше «любимый». Что, кинул тебя твой Павел? И правильно. Я бы тоже кинул. Если баба спокойно заманивает человека в ловушку, чтоб его убили…
– Заткнись, – прошипела я.
– Не нравится? Прикидывалась влюбленной…
– Врешь. – Я схватила подушку и запустила ею в голову Мелеху. – Я не прикидывалась, то есть… все было не так.
– А как? – рявкнул он, отшвырнул подушку, легко приподнялся, схватил меня за руку, и через мгновение я уже лежала на спине, а Мелех навалился сверху. – Ну что, дорогая? Как там насчет любви? – И самым наглым образом стал расстегивать мои джинсы.
– Ты что, спятил? – ахнула я, поражаясь чужой подлости.
– Нет. Я тут который день без бабы, а в такое время и ты сгодишься.
– Ах ты, мерзавец! – возвысила я голос.
– Прежде чем орать, подумай, – остудил он мой пыл, – на твои крики прибежит парень с автоматом. Мне что, я лежу там, где мне и положено, а вот ты… Опять же, если твой Павел тебя кинул, почему бы этому парню самому не воспользоваться ситуацией? Так что давай, ори.
– Вот сволочь, – в сердцах сказала я и попробовала вырваться. Через пару минут стало ясно, что дело
