– У тебя очень насыщенная жизнь, – не к месту заметил он.
– Нормальная… была до встречи с вами. Слушай, что если я приму ванну? Я сегодня ночью так намерзлась… и побегать пришлось. А ты возьми стул и садись возле двери с той стороны, а я буду говорить погромче. Идет?
– Зачем же с той стороны… – начал он, но я сурово одернула:
– Что ты дурака валяешь?
Он демонстративно подхватил стул из кухни и устроился возле двери в ванную, а я, заперев ее на хлипкую задвижку, опустилась в горячую воду.
– Господи, какое блаженство… Ты меня слышишь? – крикнула я.
– Ты это мне или господу? – отозвался Феликс.
– Тебе.
– Я слышу хорошо.
– Ага. Значит, так. Мелех – последняя сволочь и жулик. Так меня подставил… чтоб ему… короче, он жив-здоров и, подозреваю, в сговоре с Павлом. Хотя пудрил мне мозги: мол, тот деньги с него требует, миллион баксов. Прикинь? Но потом я посмотрела-посмотрела, и стало ясно: они валяют дурака. И Мелех у них за главного. Хотя, может, за главного все-таки Павел. Мелех им очень дорог. Когда я его подстрелила, они здорово расстроились и дали мне возможность сбежать.
– Ты стреляла в Мелеха?
– Угу. Тебе что, его жалко?
– Нисколько.
– Обидно, что не убила. Я стреляю не очень хорошо, то есть за всю жизнь всего три раза.
– И все три раза в Мелеха?
– Нет. В него один. Второй так, пугнуть хотела, а третий нечаянно получилось.
– Полина, а ты своих предков хорошо знаешь?
– В каком смысле?
– Ну, деда, бабку, как у них со здоровьем?
– Отлично. Тебе бы такое здоровье. Будешь гадости болтать, я тебе вообще ни слова не скажу. Понял?
– Солнышко, ты не могла бы рассказать мне свою историю с момента нашего последнего свидания. И поподробнее. А эмоции можешь опустить.
– Хорошо, – согласилась я и взялась за подробное изложение. Когда рассказ подошел к тому месту, где я пробиралась партизанскими тропами к подруге, я вдруг вспомнила об Ольге, и не просто вспомнила. Страшная догадка родилась в моем мозгу. Я пробкой вылетела из воды, набросила халат, схватила пистолет, который спрятала под ванной, и распахнула дверь. – Как ты меня нашел? – рявкнула я. Феликс закатил глаза и тяжко вздохнул. – Кончай придуриваться, отвечай.
– Подруга сказала.
– Как ты о ней узнал?
– Вы же вместе работали. Я заглянул на всякий случай, и так удачно получилось.
– Что ты с ней сделал? – взвыла я.
– Привязал к стулу. Попросил позвонить тебе, чтоб удостовериться, что ты здесь, и напрасно сюда не кататься. Перерезал телефонный провод, чтоб подруга перезвонить не могла, вот и все.
– Где она сейчас?
– Полагаю, все еще на стуле.
– Боже мой, – простонала я, – бедная Ольга… я тебе не верю. Уж я-то знаю, как мерзко ты можешь себя вести. Вы с Мелехом два сапога пара.
– Солнышко, убери пушку от моей рожи, меня это нервирует. К тому же ты сегодня уже выстрелила случайно…
– Набери Ольгин номер.
– Зачем, если я перерезал провод?
– Тогда поехали к ней, я хочу убедиться…
– Хорошо, – легко согласился Феликс. – Ты в халате поедешь?
– Переоденусь.
– Поосторожнее с оружием. Дом, в котором держали Мелеха, сможешь найти?
– Смогу. Только после того, как буду убеждена, что Ольга жива и здорова.
– Что с ней сделается?
– Не знаю. У тебя скверные привычки, – вздохнула я, заметив, что он опять грызет лезвие.
– Это фокус, – обиделся Феликс, – просто ловкость языка. Оделась?
