– Что? – спросил Саша, а я сообразила, что последнюю фразу произнесла вслух.
– Все, – была я предельно лаконична.
– Да ладно, – утешил он, – не все так скверно.
– Откуда у тебя пистолет? – спросила я немного некстати и тут же начала волноваться.
– Позаимствовал у мордастого парня в красной рубахе, – с готовностью пояснил Саша. – Я только- только выбрался из чулана, и вдруг он подвернулся под руку.
– Он жив? – спросила я, ожидая самого худшего.
– Обижаешь, – насупился Саша. – Клятву Гиппократа я, может, и не давал, но во мне живет глубочайшее уважение к чужому здоровью.
Не очень-то я поверила, но спорить не стала. Тут мы выбрались на проселочную дорогу, Саша повертел головой, оптимистично произнес:
– Ага. – И отправился по ней, я, конечно, тоже.
Дорога вывела нас к поселку, домов в двадцать, мы подошли к крайнему, Саша пошарил рукой под крыльцом и извлек ключ. Я заволновалась, но смолчала. Дом оказался небольшим, обставленным старенькой мебелью, но вполне уютным. Удобства во дворе и душ там же. Я незамедлила им воспользоваться, а когда вернулась, застала Сашу сидящим в кресле-качалке на открытой веранде, погруженным в думы.
– Ничего мне объяснить не хочешь? – нервно спросила я. Он поднял голову и взглянул так, точно я обвинила его в краже со взломом, а он между тем ни сном ни духом.
– Этот дом принадлежит моему приятелю, – сообщил он с неохотой, а я кивнула, хотя спрашивала вовсе не о доме. – Он иногда приезжает сюда на выходной. Есть хочешь? В холодильнике полно консервов, а за хлебом я могу сбегать.
– Спасибо, у меня кусок в горле застрянет.
Я села в кресло неподалеку от него и принялась сверлить Сашу взглядом. Он делал вид, что его не замечает, но в конце концов не выдержал.
– Я пытаюсь найти выход, – скромно сообщил он.
– Ты бы для начала объяснил, что за хрень тут творится.
– Откуда же мне… – начал он, но я перебила:
– Не увиливай, ты знаешь гораздо больше, чем хочешь показать. Это нечестно. Я согласилась тебе помогать, можно сказать, душу открыла, а ты взамен хитришь и притворяешься.
– Твое недоверие… – возмутился он, но я вновь перебила:
– Что это за операция такая?
– Почему бы тебе не задать этот вопрос нашим друзьям в костюмах?
– Фиг они ответят. Пудрили мозги бездну времени и ничего толком не сказали.
– Это на них похоже.
– Ты тоже хорош. Хочешь, чтобы я тебе помогала, объясни, что происходит. Только не говори, что сам не знаешь, – лишишься остатков моего доверия.
– Если они тебе ничего не объяснили, с какой стати им со мной откровенничать? – обиженно надул он губы.
– Аркадию, возможно, это действительно ни к чему, но ты в этой истории персонаж не последний, и не считай меня законченной дурой, может, я и дура, конечно, но глаза у меня все же есть.
– И что ты видишь этими глазами? – спросил он с лихой улыбкой, но теперь в голосе слышался интерес.
– Вижу, что ты мне голову морочишь.
– А нельзя ли поподробней?
– Да ради бога, – скривилась я. – Начнем с главного. Ты утверждаешь, что о чертовой операции, что бы она собой там ни представляла, ты знать ничего не знаешь. К тебе явились придурки в пиджаках, и ты без удовольствия включился в дело, желая помочь Родине.
– А на самом деле? – Он все еще ухмылялся, но взгляд стал не только заинтересованным, но и настороженным, хотя, может, я выдумываю… нет, точно настороженным.
– На самом деле ты один из основных персонажей…
– Я всегда рад быть на первых ролях, но ты явно преувеличиваешь.
– Если только самую малость. Ты появился на фуршете. Так?
– Появился, конечно…
– Якобы для того, чтобы встретиться с Региной. Девица, исполняющая ее роль в тот вечер, тебя увидела и перепугалась. После чего события стали развиваться чересчур стремительно. То есть она тебя знала и от твоего появления ни она, ни ее друзья ничего хорошего не ждали, поэтому ломать комедию им расхотелось и они перешли к военным действиям: не стали ждать, когда она завяжет близкое знакомство с Кириллом, а просто шваркнули мне по голове и попытались учинить допрос с пристрастием. Девушка, между прочим, погибла.
– Уж не я ли ее убил?
