топтаться на перекрестке, фантасты будут разрабатывать новые маршруты, сочинять сценарии переустройства России. Утопии нужны обществу. Они предлагают варианты. Нам их выбирать. Какой из них окажется самым подходящим для России?
Думаю, что на самом деле все будет, как в брюсовских стихах:
Но без утопий жить скучно.
Вместо эпилога
«Какие бы разногласия ни разъединяли людей в области политических, социальных и экономических вопросов, великая опасность, созданная вековым застоем в развитии наших политических форм и грозящая уже не только процветанию, но и самому существованию нашего отечества, призывает всех к единению, к деятельной работе для создания сильной и авторитетной власти, которая найдет опору в доверии и содействии народа и которая одна только в состоянии путем мирных реформ вывести. _ страну из настоящего общественного хаоса и обеспечить ей внутренний мир и внешнюю безопасность…
Положение это обязывает признать, что жизненным условием для укрепления внешней мощи России и для ея внутренняго процветания является ограждение единства ея политическаго тела, сохранение за ея государственным строем исторически сложившегося унитарного характера. Вместе с тем положение это обязывает противодействовать всяким предположениям, направленным прямо или косвенно к расчленению Империи и к замене единого государства государством союзным или союзом государств».
Вячеслав Рыбаков
КЛЕВЕТНИКАМ ОРДУСИ,
или
кому и почему мерещится фашизм в эпопее ван Зайчика
Прошло уж более года, как появилось на прилавках книжных магазинов «Дело жадного варвара» — первый том эпопеи Хольма ван Зайчика «Плохих людей нет» («Евразийская симфония»). За исключительное по трудности (уже хотя бы вследствие необходимости возиться с обильной иероглификой) издание трудов великого еврокитайского гуманиста взялось тогда питерское издание «Азбука» — и покамест не пожалело об этом.
Разумеется, я не льщу себя надеждой, что труды эти запоем читает вся мыслящая Россия и только о них и говорит. И все же непостижимым образом «Симфония» послужила и продолжает служить чем-то вроде лакмусовой бумажки, выявляющей позиции по вопросам, куда более серьезным, нежели просто отношение к очередному литературному произведению.
Какие страсти разгорелись вокруг ван Зайчика поначалу! Главным образом — почему-то политические, словно бы вышла в свет не художественная книга, а партийная программа. Некоторым критикам (к чести их цеха — немногочисленным) показалось, что настали мор, глад и коричневая чума.
Вот как бурно реагировал, например, Д. Ольшанский: «Русская массовая литература, так называемые интеллектуальные бестселлеры, уже в первых пробах жанра переливаются всеми цветами фашистской радуги — от красного до коричневого… Святыни с любовью созданного ван Зайчиком евразийского рейха… Скверные повороты в истории зачастую бывают порождены… и весьма незначительными инцидентами — выпуском тошнотворных ксенофобских книг в Санкт-Петербурге или звоном пивных кружек в славном городе Мюнхене… Отчего-то в России под невинные шаблоны криминального чтива так и валит агрессивная пакость… Творения ван Зайчика, помимо своего гнусного антизападного содержания…»
Вторил ему Л. Гурский, как-то очень явно пытаясь выдать желаемое за действительное: «Не окажись «Дело жадного варвара» — первый роман из новой литературной серии питерской «Азбуки» — столь оглушительным, столь обидным провалом… А поскольку «Дело жадного варвара» явилось для «Азбуки», по всем параметрам, безусловной и весьма обидной неудачей… Гораздо важнее попытаться определить генезис этого «азбучного» провала… Бедный ван-заячий Боливар, больше похожий на Тяни- Толкая, оказался слишком слаб, чтобы выдержать, кроме описательно-ознакомительной нагрузки, какую- либо еще. Он и не выдержал».
Однако же, к великому огорчению маниакальных демократов (просьба не путать с нормальными хорошими людьми, у которых уважение к ближним своим — в крови, а стало быть, именно они и являются истинными демократами, только не превратили демократию ни в способ обогащения, ни в способ самоутверждения), у нас теперь — демократия. И потому эти разносы только лишний раз рекламировали «Евразийскую симфонию».
От читателей же на гостевую книгу ван Зайчика в Интернете шли главным образом примерно вот такие письма:
Единочаятель автора.
…Книга «Дело жадного варвара» произвела на меня эффект разорвавшейся бомбы. В наше время, когда никто не пишет утопии, когда писать их считается делом чуть ли не постыдным, вдруг предпринята попытка описать такое устройство мира, в котором хочется жить. Казалось бы, уже забытые понятия интернационализма, дружбы, справедливости вдруг проявляются в этом описанном мире и создают ощущение того, что все это сообразно человеческой природе…
Абакан.
…Очень давно не читала ничего подобного. По эмоциональному впечатлению ближе всего, пожалуй, «Понедельник…» Стругацких. Описанный мир настолько теплее и добрее нашего, что спроси меня, хотела бы я там жить, согласилась бы не задумываясь. И всех близких и друзей взяла бы с собой. Они бы против не были.
Некрупный такой единочаятель.
Если порассуждать немудряще, то нужно, чтобы была мечта. Была Великая Ордусь, были герои, радеющие об Отечестве (если честно, то мне лично это очень близко). Также очень нравится, что нет сексуальных заморочек (право слово, порядком надоели персонажи, которые в собственной личной жизни
