XX века. Но отчего же здесь продолжают рождаться знаменитые маги, способные потрясти основание мира? Нужно заглянуть в прошлое. Может, там корни? И вот перед нами средневековый (снова-таки альтернативный) Хенинг. Альтернативный потому, что здесь все, казалось бы, поставлено с ног на голову. Владение оружием — удел простолюдинов. Привилегия же знати — сражаться, что называется, голыми руками. Удивительный, жестокий, беспросветный мир, как нельзя более точно характеризуемый монотонной песней бредущего под дождем монаха: «Ах, в пути б не сойти с ума».
И посреди этой блеклой серости мальчик и девочка, позже юноша и девушка, еще позже Герцог и Хенингская Пророчица. Два существа, которым суждено восстановить привычный порядок вещей. С мукой, с кровью, с безумной болью живьем сдираемой кожи. С потерями и обретениями в игре, где ставка ни больше ни меньше — душа и судьба мира. Вот так вот, и никак иначе. Олди не привыкли играть по маленькой.
Таинственные и прекрасные, как выступление балетной труппы Большого театра, обряды- посвящения, стремительное рукомашество и ногодрыжество учебных и реальных поединков — вот внешний антураж «Богадельни». И неизменный подтекст, параллельный сюжет, связанный с древней «Панчатантрой». История о несчастном отце, замучившем трех ни в чем не повинных малюток-дочерей. Все то же «служенье муз…». Да стоит ли оно таких жертв? Не лучше ли дать ребенку вдоволь наиграться куклами, чем преждевременно старить его? «Ибо от многого знания многая скорбь». Мы видим, как преждевременно взрослеет Витка, как рано созревает Матильда. И физически ощущаем эту тяжесть знаний, гнетущую их плечи. Не желанием ли сбросить ее, пойти наперекор грозным и беспощадным учителям, приносящим все в жертву цели, продиктован жест пары, отдающей золотого истуканчика соскучившемуся по куклам ребенку-призраку? Такой понятный нам и такой губительный для всего Хенинга порыв. Из-за которого ветры возвратились на круги своя.
Для «Центрполиграфа» 2001 год стал зоряным сезоном. Вернее, сезоном Александра Зорича. Издательство нашло новую «священную корову» или, если угодно, «священного быка» на замену своему прежнему Апису Юрию Никитину. Была переиздана первая трилогия харьковского дуэта (ибо Зорич — творческий союз Яны Боцман и. Дмитрия Гордевского) о Сармонтазаре, их новая тетралогия о Своде Равновесия, роман «Сезон оружия». Но событием года для «Центрполиграфа» и, возможно, для русскоязычной, фантастики в целом стал выпуск двухтомного романа Зорича «Карл, герцог».
На его выход откликнулись почти все центральные печатные органы, пишущие о фантастике. Мнения были противоречивыми. Как и всегда, когда речь идет о произведении свежем и неординарном (напомним о дискуссиях вокруг романов ван Зайчика). Кто посчитал «Карла» пародией, бесчестящей великую тень прошлого. Кто, наоборот, отметил, что роман со всей точностью воспроизводит местный колорит и нравы воссоздаваемой эпохи. Многие точно охарактеризовали идейно-тематическое пространство произведения, увидев перекличку «века минувшего» с «веком нынешним».
Да, «Карл, герцог» заметно выбивается из ряда сочинений, созданных вдохновением Александра Зорича. Путь этой книги к читателю был сопряжен с преодолением многих трудностей. Написанный несколько лет назад, «Карл» был отвергнут несколькими крупными издательствами. Уж больно необычны и сюжет, и язык книги, не вписывающиеся в рамки того массолита, на который делают беспроигрышную ставку издатели. Роман почти что элитарен, рассчитан на подготовленную аудиторию. Ну, по крайней мере такую, которая хоть в общих чертах помнит учебник истории средних веков. «Центрполиграф» решился и, думается, не проиграл. Хотя и здесь не обошлось без гримас цензуры. Редакторы стыдливо убрали все нецензурные выражения, коими пестрит текст, заменив матерщину на многоточия с указанием первых букв пропущенных слов.
Здесь стоит поспорить и с авторами, и с издателями. Прочитав роман, мы не находим, что включение матерной брани в авторскую речь, а не речь персонажей, сильно украсило произведение. И без нее язык «Карла» остается сочным и живым. Но в репликах героев ругательства можно было бы и оставить. В самом деле, не может же бравый вояка или проститутка выражаться высоким стилем куртуазной или прециозной литературы.
А в целом роман написан на грани криптоистории и классического исторического романа, детища сэра Вальтера Скотта. Зоричу действительно удалось соблюсти меру и сохранить чувство вкуса в изображении нравов и быта давно ушедшей эпохи. Причем каждый кусок написан в своей манере, подчиняется своему внутреннему ритму. Необыкновенно хороши «мавританские» страницы «Карла». Каббалистика и создание големов (мотив, пронизывающий все творчество Зорича) также являются не только данью моде, охватившей нашу фантастику, но и деталью, служащей для создания местного колорита. Так и чувствуется переходный характер описываемой эпохи. Уходят Средневековье и Возрождение с его титаническими характерами, грядет эпоха барокко, где «весь мир театр, а люди в нем — актеры». Не случайно театральные действа занимают важное место в повествовании. Балаган, театральность, ненатуральность чувств, маски, полутона. И легкий налет сверхпопулярной нынче голубизны, придающей особую пикантность и остроту этому необычайному блюду под названием «Карл, герцог». Все это привлечет внимание просвещенно-утонченного читателя, эстета от фантастики.
Наконец-то вышла книга, призванная стать первой в цикле В. Свержина, посвященном приключениям сотрудников Института Экспериментальной Истории. Напомним, что ранее издавались три части сериала: «Ищущий битву», «Колесничие Фортуны», «Закон Единорога». Действие их происходило во времена Ричарда Львиное Сердце и короля Иоанна Безземельного. Теперь же автор переносит своих героев Вальдара Камдила и Сергея Лисиченко в XVIII век, «столетье безумно и мудро», как писал о нем Радищев.
Критика писала о первых романах Свержина, что это сплав «твердой» фантастики и фэнтези. «Трехглавый орел» — традиционная «альтернативка». Если раньше было непонятно, что за организация — Институт Экспериментальной Истории, каков его устав, зачем перемещаются в параллельные измерения его сотрудники и каковыми этическими принципами руководствуются, корректируя искривление реки Хронос, то теперь большинство из этих вопросов получили толковое и вразумительное объяснение. Представляется, что четвертый роман сериала написан гораздо более профессионально, чем предыдущие. Возможно, потому что автор описывает события нашей родной, российской, пусть и альтернативной истории. Право же, жутко надоели благородные рыцари, сражающиеся с драконами, злыми королями и таинственными магическими орденами. Нет на них второго Сервантеса с его «Дон Кихотом».
Если говорить точно, то магия и волшебство присутствуют и в «Трехглавом орле». Еще бы, коль за дело берутся такие мастера своего дела, как граф Калиостро, с одной стороны, а с другой — венедские волхвы, схоронившиеся в горах после начала крещения Руси, и сама Баба Яга. Один колдует, другие расколдовывают несчастных жертв, а затем перевоспитывают и самого синьора Джузеппе Бальзамо, наставляя на путь истинный, заставляя послужить верой и правдой Руси-матушке.
Читая «Трехглавого орла», ощущаешь, что и впрямь попал в Россию века Екатерины Второй. Вся книга пронизана бодростью, уверенностью в правоте русского человека, в великом будущем великой державы. «Виват, Россия, виват, драгая!» — писал когда-то Тредияковский. Так и хочется процитировать его строки, напряженно следя за разворачивающимися перед нашими глазами событиями. Емелька Пугачев одумался и покаялся, собрал свою дружинушку хоробрую, прихватив сосланных из столицы офицеров- масонов да впавших в немилость братьев Орловых, да и поплыл маршрутом Колумба освобождать Русь Заморскую, Американскую от лютых супостатов. По пути к нему присоединяются индейские племена, потому как «государь-император» Петр III обещал всем дать волю, а также восхищенные благородством русского полководца американские борцы за независимость. Заканчивается роман, как и положено, подписанием Декларации Независимости и соединением войск Пугачева и Вашингтона.
Фантастика? Конечно. Но не ура-патриотическая, как это могло бы показаться на первый взгляд. Автор хорошо изучил описываемую эпоху. Описываемые им передвижения пугачевского войска по широким прериям Америки и военные столкновения очень точно вписаны в хронологию войны за независимость. Исторические характеры вполне соответствуют тому, что о них повествуют документальные источники. Особенно хороши Пугачев, братья Орловы и государыня Екатерина. Так и веет читанными в детстве романами Пушкина и Шишкова. Старые знакомцы. На диво не обливаемые грязью и не унижаемые на каждом шагу. Люди, душой болеющие за благо государства и народа. И даже вездесущий и всезнающий Камдил не может затмить их своим остроумием и сообразительностью, выказываемыми на каждом шагу.
В «Трехглавом орле» гораздо меньше балагурства, лишней, не нужной для раскрытия характеров
