l:href='#n_15' type='note'>[15], но при встрече с кем-либо извне он дефинирует себя единственно возможным образом — фантаст. Это происходит потому, что «…этническая принадлежность, обнаруживаемая в сознании людей, не есть продукт самого сознания. Очевидно, она отражает какую-то сторону природы человека, гораздо более глубокую, биологическую, лежащую на грани физиологии».
Окруженный океанами Неверия и Предвзятости, Континент фантастики долгие годы ожидал своих жителей. В это трудно поверить, но каких-то две сотни лет назад его население насчитывало не более десятка человек, как правило, попавших туда по воле фатума. Планомерное же заселение началось в 20-е годы прошлого века и все нарастающими темпами продолжается до сих пор. Еще немного, и демографическая ситуация серьезно обострится. Но это дело будущего. Нас же в настоящий момент интересует, кто, когда и каким образом на Континенте появлялся.
ЭКСПАНСИЯ
Историю заселения можно условно разбить на восемь волн экспансии. Мы прекрасно осознаем, что любое подобное деление условно. Волны заселения Континента можно сравнить с фенологическими (жаль, не фэнологическими) волнами миграции птиц, или с этапами колонизации диких доселе земель. Итак, Первая волна. ЕЕ представители были романтиками, выбравшимися из океана реалистической литературы на фантастические берега. Они мечтали построить дивный новый мир, отряхнув прах старого со своих ног. В то же время они были весьма практичны, пролетарски подкованы, отлично знали в лицо классового врага по портретам, подготовленным в ГПУ, и не всегда осознавали, что пишут именно фантастику. Думали — сатиру. Традиции Серебряного века еще не были окончательно похоронены решениями о партийности литературы и на стыке нового прогрессивного и старого эстетского появлялись произведения, впоследствии вошедшие в анналы жанра. Фантастические романы «гостей страны Фантазии» А. Н. Толстого, Бориса Житкова, Мариэтты Шагинян, повести и пьесы Булгакова, пьесы Маяковского, наряду с произведениями «чистых» фантастов вроде Якова Окунева, Абрама Палея, Александра Беляева, Александра Казанцева в 20—40-е годы прошлого века застолбили участки почти на всех территориях Континента — как на побережье, так и во внутренних землях. Однако форпосты Первая волна построить не успела — грянула война и всем стало не до фантастики.
Форпосты взялась строить Вторая волна. Оказались эти строения очень недолговечными. Спущенная сверху доктрина «фантастики ближнего прицела» здорово проредила и так не особенно сплоченные ряды фантастов. Возможно, в подъеме послевоенной экономики и сыграл свою позитивную роль принцип, согласно которому в книгах нельзя было отрываться от действительности более чем на одну пятилетку, а также следовало пропагандировать полезное народному хозяйству изобретательство, заодно борясь с вредителями. Но литературность (в пользу утилитарности) фантастики он загубил если не окончательно, то надолго. В сороковых-пятидесятых годах популяризацией интенсификации развития и внедрения технологий особенно активно занимались фантасты Владимир Немцов, Вадим Охотников, Владимир Сапарин и примкнувшие к ним выходцы из первого эшелона поселенцев Александр Казанцев, Григорий Адамов, Юрий Долгушин… Впрочем, «нашу песню не задушишь, не убьешь»: именно в тот период уже писал Лазарь Лагин, начинали свой долгий творческий путь с романтизации геологии и палеонтологии Георгий Гуревич и Иван Ефремов.
Они и породили новое поколение — наконец, на Континент пришли Строители.
Два события конца пятидесятых годов стали причиной наступления эпохи перемен в фантастике. Это XX съезд партии, породивший «шестидесятничество» и выход в свет «Туманности Андромеды» — романа, разительно не похожего на все написанное ранее. Романа о будущем, совместившего в себе философию, социологию, футурологию и при этом впервые нарисовавшего контуры непротиворечивой утопии. «Туманность Андромеды» вдохновила целую плеяду авторов-шестидесятников, с радостью принявшихся за возведение замков на освоенных и еще не освоенных территориях Континента. Именно тогда в фантастику пришли братья Стругацкие, Генрих Альтов и Валентина Журавлева, Анатолий Днепров, Евгений Войскунский и Исай Лукодьянов, Владимир Михайлов, Ариадна Громова, Владимир Савченко, Михаил Емцев и Еремей Парнов, Владислав Крапивин, Илья Варшавский, Геннадий Гор. Чуть позже в Третью волну влились Кир Булычев, Ольга Ларионова, Дмитрий Биленкин, Зиновий Юрьев, Виктор Колупаев, Андрей Балабуха. Это было самое плодотворное время в отечественной НФ. Новое поколение строило свои здания в любых местах и на любой вкус.[16]
Эпоха расцвета фантастики завершилась с окончанием «оттепели», финальным аккордом которой в начале семидесятых прозвучал разгром редакции «Молодой Гвардии» — редакции Сергея Жемайтиса, Нины Берковой, Беллы Клюевой, внесших неоценимый вклад в развитие жанра. Пришедших в разгар «застоя» на обломки построек Золотого века новых молодогвардецев-семидесятников нельзя даже назвать очередной волной — захватив власть и тиражи, они попытались своими скучными серыми многоэтажками заменить шедевры континентального зодчества. Но ни к чему это не привело — народ продолжал читать Стругацких и не принимал Щербакова сотоварищи. Из плеяды семидесятых «на плаву» остались, пожалуй, лишь Сергей Павлов, Евгений Гуляковский и Юрий Никитин.
На фоне унылой стагнации семидесятых стала зарождаться Четвертая волна. Поколение авторов, понимавших, что «так жить нельзя» и пытавшихся предложить что-то новое, свежее, хотя бы и без всякой надежды на публикацию. «В стол» в эпоху Советов писали многие — но отличительным признаком Четвертой волны, стали мучительные поиски хоть какого-нибудь отклика на выстраданное. Результатом явились семинары — Московский, Ленинградский, Симферопольский, — где молодые амбициозные фантасты могли собираться, обсуждать рукописи единомышленников и учиться писать под руководством авторов-шестидесятников. Впрочем, и печататься понемногу удавалось — вспомнить хотя бы альманахи «НФ» издательства «Знание». В этом году мы отмечаем двадцатилетие первой из «Малеевок» — Всесоюзных семинаров молодых фантастов и приключенцев, поначалу проходивших в подмосковном доме отдыха «Малеевка», а в конце восьмидесятых переместившихся в прибалтийские Дубулты. Основной контингент первых «Малеевок» и составляли фантасты Четвертой волны, среди которых стоит выделить популярных впоследствии авторов — таких как Эдуард Геворкян, Виталий Бабенко, Антон Молчанов (Ант Скаландис), Владимир Покровский, Андрей Саломатов, Василий Головачев, Святослав Логинов, Вячеслав Рыбаков, Андрей Столяров, Любовь и Евгений Лукины, Александр Бушков, Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, Борис Штерн, Людмила Козинец, Виталий Забирко, Далия Трускиновская, Сергей Иванов.
С приходом перестройки, на берега Континента почти одновременно накатились две волны. По большому счету, их можно было бы считать одной, но подобное разделение существовало еще тогда, в начале девяностых, и мы не станем отходить от принятой схемы. Пятая волна — это птенцы созданного в 1988 году Всесоюзного творческого объединения молодых писателей фантастов (ВТО МПФ). Эта организация занималась очень полезным делом — при помощи широкой сети региональных представительств и большого количества проводимых семинаров пыталась «бить по площадям», выявляя таланты среди огромного количества приглашаемых молодых фантастов. Но поскольку процент самородков был весьма невелик, а шанс опубликоваться в сборниках ВТО (коих вышло около сотни) имели практически все семинаристы, то создавалось впечатление, что руководители ВТО занимаются поддержкой труда, весьма далекого от литературного. Тем не менее именно благодаря ВТО читатели узнали таких авторов, как Леонид Кудрявцев, Василий Звягинцев, Степан Вартанов, Юрий Брайдер и Николай Чадович, Александр Бачило и Лев Вершинин.
Писатели Четвертой волны в большинстве своем ВТО не приняли. В основном по той причине, что в деятельности Объединения чрезмерно активное участие принимали «молодогвардейцы»-семидесятники, с чьими именами многие связывали причины застоя, случившегося тогда в нашей фантастике. Кроме того, возникла генерация молодых авторов «инициированных» процессом демократизации, развитие и становление которых прошло вне ВТО. В частности, в последних дубултинских семинарах, состоявшихся на стыке восьмидесятых и девяностых годов, принимали участие уже не только зарекомендовавшие себя «малеевцы», но и молодые, перспективные авторы. В отличие от «ковровых бомбардировок» ВТО в Дубултах реализовали принцип «точечных ударов» — находили таланты, приглашали на семинар и там с ними работали. Фантастов, появившихся на Континенте в самом конце восьмидесятых — начале девяностых, но не имеющих отношение к ВТО, будем считать Шестой волной отечественной фантастики. Из тогдашних «дубултинцев» стоит выделить Сергея Лукьяненко, Владимира Васильева, Виктора Пелевина. Вполне самостоятельно, без помощи каких-либо семинаров, тогда же в фантастику пришли Александр Громов и Сергей Синякин. Впрочем, многие из этой волны, как, например, те же Лукьяненко и Васильев, не
