– Слушай, ты уже наговорила на сотню. Может, простимся? – без особой надежды спросила я.
– Ну и манеры у тебя, нет чтобы тетке «спасибо» сказать…
– Спасибо, – промямлила я. – Только за что?
– За заботу. Решено, в отпуск едем в Италию. Ты, я и вечный город. Скажи, класс?
Я сказала.
А через две недели я выгружалась из автобуса, нервно поглядывая по сторонам в поисках любимой тетушки. Ее нигде не наблюдалось. На Серафиму это не похоже. Три дня назад я отбила телеграмму, указав дату и час своего прибытия. И хотя на оркестр и ковровую дорожку я не рассчитывала, но надежды питала, что меня все-таки встретят и стоять в обществе трех огромных чемоданов не придется.
С трудом оттащив багаж в сторонку, я тосковала, продолжая высматривать в толпе тетушку. Через полчаса я стала злиться, повторяя: «Где ее черти носят?», потом, оставив чемоданы под присмотром старушки, торговавшей семечками, бросилась к телефону. Он не работал, так же как и два других, обнаруженных мной на вокзале. Прошел час. Для конца августа было невыносимо жарко, я то и дело вытирала лицо платком и уже начинала проклинать все на свете. Надо что-то решать. Или тетка не получила мою телеграмму, или дела чрезвычайной важности помешали ей встретить дорогую племянницу. По моему мнению, таких дел у тетки быть не могло. Значит, все-таки виновата была телеграмма. Ждать далее не имело смысла. Я взглянула на свой багаж и, вновь препоручив его заботам старушки, побрела к стоянке такси. Длинная вереница машин предстала моим глазам, в первой сидели два мордастых парня и резались в карты.
– Извините, вы свободны? – жалобно спросила я: день начался неудачно и ничего хорошего я уже не ждала.
– Свободен, – ответил хозяин такси, не удостоив меня взглядом.
– Вы не могли бы подъехать за моим багажом, вон туда?
– А там «кирпич», – злорадно сообщил таксист, собирая карты.
Его приятель оказался человеколюбивее, увлеченно меня разглядывая, он сказал:
– Наплюй на «кирпич», Вася. Помоги девушке.
Теперь на меня уставился и Вася, а потом милостиво кивнул:
– Садитесь.
Через минуту он забросил мои чемоданы в багажник, я назвала адрес, и мы отправились к Серафиме.
– Из отпуска? – спросил он.
– Нет, в отпуск.
– А сами откуда?
Я ответила.
– Значит, отдыхать к нам?
– Решила навестить тетю. Дала ей телеграмму, а она меня не встретила.
– Бывает. У меня один раз так вышло: послал телеграмму жене, домой приехал, а телеграмма к вечеру прибыла вслед за мной.
– Я три дня назад посылала…
– А, бардак кругом, – махнул он рукой.
Мы въехали во двор теткиного дома и затормозили у подъезда. Я вышла из машины, подняла голову и посмотрела на Серафимины окна. Никто оттуда мне не улыбался и не размахивал руками.
– Какая квартира? – спросил таксист.
– Спасибо большое, я сама как-нибудь…
– Донесу, мне нетрудно.
– Третий этаж… – усомнилась я.
– Ерунда, идемте.
Мы поднялись на третий этаж: я с одним чемоданом, а «добрый самаритянин» с двумя. Я нажала на кнопку звонка – он не работал. Тогда постучала. Дверь открылась, и я увидела тетю Веру, соседку Серафимы из одиннадцатой квартиры.
– Лика, – ахнула та. – Лика, милая, приехала… а что ж Серафима-то ничего мне не сказала? Или ты сюрпризом?
– Телеграмму посылала… – с некоторой обидой ответила я.
– Бог с ней, с телеграммой. Вот тетка-то обрадуется…
Мы обнялись и облобызались. Тетя Вера – добрая душа и одинокая женщина, Серафима ей как родная.
– Вот видите, – сказал таксист. – А вы переживали. Говорил, телеграмма запоздала, так и есть.
Раз пять сказав ему «спасибо», я распрощалась и вошла в квартиру.
– А Серафима где? – спросила на ходу.
