— Капитан?
— Входи.
Рибейра присел на стол, сложил руки на колене.
— Ну как? — спросил Вальдар.
— С ней все в порядке, — сказал Рибейра. — Не знаю, где Ришье выучился так аккуратно бить, но — живехонька и здоровехонька наша красавица. Солнышко наше злое…
— Яким, — поморщился Вальдар.
— Ладно-ладно. Не буду ерничать. Я на всякий случай заставил ее по палубе вышагивать… Береженого бог бережет. Но, скажи, откуда этот Лисий Хвост взялся? Аристократ он настоящий, уж в этом я разбираюсь. Где ты его такого выкопал, Капитан? Если не тайна.
— Сам пришел.
— Сам?
… — Подожди, Капитан! Ты хочешь сказать, Ришье обвел тебя вокруг пальца? Тебя?!
— Да.
— Ловкий малый, — оценил Рибейра. — И наглый. Не знаю, каков парень в настоящем деле, но он мне уже нравится. Лисий Хвост, значит?
— Да. Не забудь…
— Будь спокоен, Вальдар. Я за ним присмотрю. Кстати, о покое… Янку наказывать будешь?
Вальдар вздохнул:
— А куда деваться? Дисциплина — на то и дисциплина, чтобы для всех.
— Хочешь совет?
Вальдар поднял бровь.
— Посади ее на одну банку с Ришье, — сказал Рибейра. — Погребет часок…
— Сдурел?
— Ничего, она девочка крепкая.
… — Напротив, сударыня. Я боюсь женщин. Опаснее существ… впрочем, ладно, — Ришье усмехнулся, налег грудью на весло. По загорелому лицу катился пот. — Мужчина, который не боится женщин, — он потянул весло на себя, перевел дыхание. — Дурак или сумасшедший. Или мужеложец…
— Что там?
Рибейра пожал плечами:
— Любезничают.
— Чего-о?
— Ну, грызться им уже надоело. Теперь просто беседуют. Пока дыхания хватает.
— А Станис?
— Слышишь ругань?
Вальдар прислушался. Точно. Характерный разговор нескольких мужчин, у которых что-то не заладилось.
— Что они делают? — не понял Вальдар. — Какие еще сети?
Рибейра улыбнулся, как сытый кот.
— Ласточка вылезет потная-потная, верно? Злющая! А что нужно женщине, чтобы почувствовать себя женщиной? Вода. За неимением ванны подойдет и купальня. Вот ее солдаты и сооружают. А Станис командует. Вообще-то нужно всего несколько жердей и сеть… Спустить с кормы и…
— Жерди? Откуда?
— Пики тоже подойдут. Надеюсь, не утопят.
Разговор за стеной стал громче — почти до крика.
— Иди, — сказал Вальдар. — Пошли им на помощь Янкиных амазонок. А то они скоро Станиса за борт уронят… Чтобы любовный жар остудил.
— Давно пора. Все равно ему ничего не светит.
— Почему? — удивился Вальдар. — Я думал, Станис смотрится выигрышнее Лисьего Хвоста.
— Простыми словами?
— Желательно.
Рибейра ненадолго задумался.
— Скажем так: Ришье кормит ее с ладони и по зернышку, а Станис… О, наш Станис сразу распахнул ворота амбара. Ешь, мол, любимая… Тут выбор очевиден…
— Да?
— Да, Вальдар, да. Она все-таки Ласточка, а не корова.
Мышцы болели. Все. Словно превратились в студень. Ришье сел на палубу, прислонившись спиной к фальшборту. Бродиган расположился рядом.
— Знаешь, что интересно, Ришье… Из всей рыцарской компании я не могу изобразить только двоих. Вернее, изобразить как раз могу — внешние признаки, привычки, любимые жесты, выражение лица… Но это все ерунда. Воплотиться, надеть личину, сыграть — не могу. Фальшь чувствую.
— Это тебя тревожит?
— Не то, чтобы тревожит… раздражает. Распаляет. Вызов моей профессиональной гордости, как- никак.
— Я один из тех, кого ты сыграть не в состоянии? Как приятно… Кто второй?
— Станис. Ты удивлен?
— Я ожидал услышать другое имя. Впрочем, неважно… Продолжай, Адам, ты меня заинтриговал.
— Понимаешь, я часто думаю: мы знаем о каком-то человеке почти все… но знаем ли мы человека? Должна быть какая-то сердцевина… не знаю… Вот бывает так — человек вроде плох с виду совершенно, а сердцевина у него — светлая и твердая. Только как узнать?
— А бывает наоборот, правильно? — сказал Ришье. — Когда с виду все здорово, а сердцевина — гнилая.
— Бывает.
На входе в замок его обыскали. Угрюмый гейвориец с татуировкой на лице — заставил сдать шпагу и амулеты. Тщательно прощупал подкладку василькового камзола, заставил снять сапоги…
— Только ты мне их потом сам наденешь! — пригрозил Ришье. — Не видишь, я ранен.
Варвар проворчал в ответ что-то маловразумительное…
Повязку на левой руке гейвориец чуть ли не обнюхал.
— Снимай! — приказал наконец.
— Иди-ка ты, любезный, к чертям собачьим, — предложил Ришье. «Если снимут бинты — не страшно. А если ковыряться начнут?» — Ты своими немытыми руками мне в рану залезешь, а я потом — ложись и помирай, что ли? Иди за начальством, бестолочь. Скажи, парламентер от Капитана Висельников пришел… Или мне еще раз повторить?
Полчаса спустя Ришье вошел в дворцовый покой. В кресле сидел плотный русоволосый человек в черном камзоле без украшений. Анджей по прозванию Мертвый Герцог. С виду ничего жуткого. Ворот камзола распахнут на бледной груди. Русоволосый читал книгу.
— Парламентер? — человек поднял взгляд. — От Вальдара? Как твое имя, посланец?
Ришье вздрогнул. Губы Герцога улыбаются, а глаза — как лежалые мертвецы…
— Репутация — великая сила, — согласился Анджей. — Но почему Вальдар не пришел ко мне сам, лично? — Мертвые глаза с припухшими веками прищурились, словно в насмешке. — Я солдат, он солдат. Разве нам не договориться?
— Это ваши с Капитаном трудности, — Ришье пожал плечами. Движение отозвалось болью в левой руке. — Мое дело простое. Я парламентер.
— То, что ты пришел сюда, размахивая белым флагом, еще не делает тебя бессмертным… Не
