Только сперва я вымою руки. Мы живём в ужасно чистоплотной стране, и привычка к гигиене с детства вбита в каждого из НАС.
Позволь представиться — сотрудник комендатуры оккупационных сил. Мы обеспечиваем порядок в условиях временного вакуума власти. В частности, ловим бедолаг вроде тебя: подвергшихся воздействию Э-оружия.
По-хорошему, вас всех следовало изолировать, но темп наступления не позволил развернуть требуемое число санитарных кордонов, и умники в штабе распорядились задерживать лишь тех, кто по каким-то причинам получил малую дозу воздействия. Оказался недостаточно поражён, понимаешь?
Таких подвергали Э-атаке повторно, используя, правда, другую методику. Ты видел её в действии… забавно, что сцена операции дошла до твоего сознания практически без искажений, чего не скажешь об остальном. А ты счёл бредом именно её. Смешно, да?
Итак, тебя разоружили и отпустили, признав безобидным. Откуда нам было знать про гранаты? Мы понадеялись, что ваши жандармы — переметнувшиеся к нам сразу, как только узнали о прорыве фронта — осмотрят грузовик, а они этого не сделали. (Лодыри. Вы все — изрядные лентяи. Но — ничего, мы научим вас работать.) И ты вон что устроил… Впрочем, это даже нам на руку. Репортаж о бойне идёт перед сюжетом о нечаянных жертвах бомбардировки, и в массовом сознании формируется единственно верный взгляд на войну. Хорошие Парни против Плохих. Зритель обожает штампы. Они экономят мозги.
Не смотри так. Я не монстр. Я тоже хороший сын и примерный муж (без «был», ха-ха). Моя мать — в лучшем приюте для престарелых. Стоит дороговато, знаешь ли. Я звонил туда на Рождество — ей там нравится.
Отца я не знаю.
Моя семья не пропадёт, если, не дай Бог, меня убьют. Иногда кажется, что жена не прочь, чтобы со мной что-либо случилось тут: тогда она сможет красиво всплакнуть в теленовостях и, коли угадает с юристом, выбить из правительства кучу денег. Мёртвый я дороже, чем живой, понятно?
Наша страна богатая и справедливая.
Э-оружие — тому подтверждение. Слышал о гуманном оружии?
Нет, не оксюморон.
Просто наш сентиментальный век, подуставший от крови на экранах, требует человеколюбивых войн. Мы над этим работаем.
Ты попал под удар электрохимического оружия. (Не химического! — оно запрещено, а мы чтим конвенции.) Вертолёты распылили ионизированный газ, затем управляемое электромагнитным полем облако было опущено на ваши позиции. Повреждение ионами лобных долей мозга вызвало искажение восприятия. Вы оказались дезориентированы, заперты внутри собственного бреда. Контратака пехоты на тяжёлые танки, надо же такое вообразить!
Та рота, если хочешь знать, подверглась другому виду гуманного обстрела. Лазером всем им вскипятили глазные яблоки. Если бы ты видел, как они цеплялись друг за друга: слепец за слепца, ведомые слепцом — чистый Питер Брейгель. Один взвод забрёл на минное поле… мы запретили это снимать. Неэтично.
Впрочем, ты их видел. Помнишь? — хотел ещё дать пинка, ха-ха!
Раньше, кстати, ты был добрее. Но нам был нужен надёжный механизм управления людьми с искажённым мироощущением, и мы его нашли. Изотрифтазин, входящий в состав газа, деформирует эмпатические зоны мозга, замещая приязнь к ближнему любовью к формам определённого цвета. В тот раз, когда мы встретились, я держал в руке купюру… она как раз подходящей расцветки.
Так что, если «твоя будет работать хорошо, маса даст твоя много-много чего любить!»
Зубы тебе починят бесплатно.
И ты будешь счастлив.
Знаешь, в чём-то я завидую тебе. Я ведь тоже, как и все ВОКРУГ…
…хочу быть счастлив.
В сущности, мы не очень-то отличаемся от вас: тоже бежим и бежим за счастьем как Ахиллес за своей черепахою. Но в нашем случае антиномия вот в чём: для того, чтобы иметь максимум благ (а это самое популярное воплощение объекта нашей охоты) надо переделать себя в механизм по их добыче. В вещь.
Но ведь суть механизма не в поиске счастья, верно?
Впрочем, выход есть.
Вот сейчас на TV (даже на другой стороне Земли мы не теряем связи с родиной) — моё любимое шоу. Его участники публично испражняются и мажут друг друга… самый ловкий получает в итоге толстую- толстую пачку вот таких же бумажек.
В конце концов, мы — победители, и имеем право лоботомировать себя ещё более гуманным способом.
Владлен Подымов
ОБРЫВОК РИСОВОЙ БУМАГИ
Хёгу-шангер Чженси, глава Шангаса при Водоеме, находился в исключительно дурном расположении духа.
За окном цвел месяц Нару-нути, Водной обезьяны, и деревья уже начали ронять желто-оранжевые лепестки. Летящая по городу шафрановая метель покрывала бетон дорог, дома, машины и людей, закрывала от взоров даже далекие горы. Но никто не жаловался — жители были довольны началом сезона обновления.
Однако Хёгу-шангера не радовала столь поэтичная и приятная ранее картина. Близилось его канджао — шестидесятилетие, время, когда два великих колеса жизни вновь встречаются в своем неостановимом движении. Трудный период жизни. Опасный период. В такое время человеческие планы становятся пылью, несомой ветром судьбы, а желания опасны, словно яд рыбы вадзёми.
Однако его собственное канджао было лишь бледной тенью поистине великих забот, терзающих Хёгу-шангера. Так уж повелело небо, что канджао Чженси совпадало с канджао всего их мира. Срок приближался и мир вскоре вступит в очередное Среднее Канджао.
Канджао… Раз в семьсот двадцать лет на Шилсу приходят изменения. Когда серьезные, иной раз — едва заметные. Но нечто обязательно явится в мир — и будет ли то на благо или на горе, кто знает? Канджао — время перемен. Оно наступает не только для людей, для целого мира может прийти то время, когда тот встанет на режущей грани великого выбора. Скоро наступит тот миг, когда каждый должен будет сделать свой выбор — и горе тому, кто шагнет с обрыва мелких желаний!
