быстро, что я ничего не поняла. Попросила говорить помедленнее.
И получила в лицо обжигающе-ледяную струю какого-то газа.
Глава 12
Захлопнувшаяся калитка мстительно (она ведь женского рода!) прищемила Алексею пальцы. Резкая боль рванула по натянутым нервам к голове, изо всех сил стремясь разорвать в клочья мутный и вязкий туман, поселившийся там вчера.
И на какое-то мгновение у боли это получилось. Потерявшаяся в тумане способность мыслить заметила затаившуюся любовь и потянула ее следом за собой к свету. Они орали, срывая голос: «Что же ты делаешь, кретин?!!»
Алексей задохнулся, трясущимися руками попытался открыть калитку, чтобы успеть, остановить, не пускать…
Но мгновение, отведенное боли, закончилось. Липкий туман сгустился опять, опутал, разорвал и разбросал способность мыслить и любить. А заодно старательно испачкал мерзкой вонючей слизью все воспоминания об Анне. После чего, удовлетворенно булькнув, мерно заколыхался. Дело сделано.
Алексей с недоумением посмотрел на свои руки, вцепившиеся в калитку. Это еще зачем? Собрался бежать за мадам? Умолять о разрешении подбросить ее до Москвы? Тряпка, а не мужик!
Ключевые слова вытащили из тумана стихи Анны:
Алексей брезгливо поморщился. И ему когда-то ЭТО нравилось? Правда, тогда он думал, что стихи рождаются в душе умной, честной, доброй, а главное – преданной и любящей женщины. Почти три года он жил и дышал только ею. Он пил счастье полными пригоршнями и не мог напиться. А когда узнал, что скоро станет папой…
Все, хватит! Алексей до скрипа стиснул зубы, развернулся и механической походкой робота зашагал к дому. Потом, неожиданно для себя, сменил направление и свернул за угол, туда, где стоял диван- качалка.
И сам диван, и земля вокруг были изгажены разбросанными фотографиями. Алексей сел, вытащил сигареты и зажигалку и застыл. Такое с ним уже пару раз за эти сутки происходило. Вяло колыхался туман в голове, мысли и чувства тонули, не хотелось НИЧЕГО. Лень было даже пальцем пошевелить. Лень было жить.
Сколько он так проленился в этот раз, Алексей не знал. Да и какая разница-то? Спешить особо некуда, отпуск ведь. Просто стало слишком жарко. Солнце успело обойти навес над диваном и теперь с дурным энтузиазмом запекало Майорова, словно курицу-гриль. Не хватало еще схлопотать солнечный ожог! Хорош любимец миллионов будет с красной пылающей мордой, намазанной кефиром. А ты, дружочек, между прочим, этой самой мордой себе на жизнь зарабатываешь. Да, не только ею, но поберечь инвентарь все же следует. И если кто-то думает, что Алексей Майоров свихнется от тоски и перестанет выступать, то этот кто-то просчитался. Как говорится – не дождетесь!
Других мотивов, двигавших неизвестным «доброжелателем», Алексей не видел. Лепет Анны по поводу Ирины он и слышать не хотел. Ирина! Да она появилась совсем недавно. К тому же она – племянница Катерины. А Катерина работает у Майорова уже много лет, и заподозрить ее в плетении заговора можно только в период обострения паранойи.
А вот надежда на то, что Алексей Майоров не выдержит удара и сотворит какую-нибудь глупость – это вполне реальный мотив. Какую глупость? Изобьет жену, к примеру. Или уйдет в запой. Или вены себе порежет. Да мало ли чего можно ожидать от эпатажного звездули! Главное – уйдет со сцены и наконец освободит свою нишу, на которую давно уже облизываются некоторые продюсеры.
Да, для того чтобы надеяться на такой результат, «доброжелатель» должен знать об истинных отношениях между Алексеем и автором текстов его песен Анной Лощининой. Об этом ничего не известно широкой публике, но зато прекрасно осведомлен кое-кто из тех, кого смело можно причислить к врагам. Люди, ненавидящие Майорова до потери пульса. Супруги Кармановы, к примеру. Они знают, КЕМ в жизни Алексея была Анна. И ЧТО для него значит правда о ней.
Алексей усмехнулся и покачал головой. Просчитались, господа! Вы слишком плохо меня знаете. Сцена – вот мой спасательный круг, она вытаскивала меня из беды раньше, поможет и сейчас. Изнуряющая работа – лучшее лекарство от депрессии. Когда выматываешься до донышка, вечером остается одно желание – добрести до постели и рухнуть, засыпая на лету. На выгрызание себя изнутри сил уже нет.
Так, ладно. Пора идти в дом, в прохладу. Надо только собрать фотографии, нечего им тут валяться. Их следует сохранить на тот случай, если Анна все же решит на что-то претендовать.
Алексей поморщился: громкий бракоразводный процесс, раздел имущества – неужели жена пойдет на это? Она заявила, конечно, что ей ничего не нужно, но это только слова. А сплетать кружево слов мадам Лощинина умеет, профессионал все же, стихоплет!
С одной стороны, скандал, вызванный возможным бракоразводным процессом, Майорову даже на руку. Грязный пиар – один из самых эффективных. А с другой… противно все это. Больно? Не смешите. Именно противно.
Алексей в очередной раз равнодушно констатировал, что способность чувствовать душевную боль и раздирающую в клочья тоску исчезла. Она умерла в тот момент, когда он открыл конверт.
Когда это было, год назад, два? Вчера. Вчера утром.
Позвонила на сотовый Катерина, сказала, что в почтовый ящик кто-то подбросил странный пакет. Чем странный? Да слишком большой. И что-то внутри прощупывается плоское и твердое. А вдруг это бомба? Может, саперов вызвать?
Алексей рассмеялся и пообещал испуганной домоправительнице, что сейчас сам приедет и разберется с «бомбой».
Приехал…
Что ж, Катерина почти угадала. Это действительно оказалась бомба, взорвавшая его мир изнутри. И убившая того, прежнего Алексея Майорова. Наивного, несмотря на более чем солидный возраст и немалый жизненный опыт, дурачка. Кретинчика. Болванчика. Кого еще? А, идиотика.
Когда Алексей вышел из своей комнаты, Катерина ахнула и всплеснула руками:
– Алексей! Что с вами?
– А что со мной?
– Вы на себя не похожи!
– Правильно, – усмехнулся Алексей. – Я похож на маму.
– Да при чем тут ваша мама, царствие ей небесное! Вы в зеркало-то гляньте! Это ж восковая кукла какая-то, а не человек!
– Не выдумывай, все нормально.
– Да как же нормально, вы же…
– Достаточно, Катерина! – Алексей лишь слегка повысил голос, но домоправительница, которая раньше просто не обратила бы на это внимания, неожиданно стушевалась, замолчала и ушла на кухню.
Алексей направился следом.
– Я не успел позавтракать, сообрази мне чего-нибудь, – невозмутимо попросил он, усаживаясь за стол.
– Да-да, конечно, – засуетилась Катерина. Руки у нее дрожали, и на пол периодически падали то вилка, то нож. – Извините, Алексей, я что-то разволновалась.
– И совершенно напрасно, между прочим.
– Правда? – Катерина облегченно вздохнула и опустилась на стул. – А я, как пакет этот увидела, так перепугалась! И сердце защемило! Что там было-то?
– Да ничего особенного. Рекламные материалы.
– А почему без адреса, только имя ваше?
– Катерина, ты просто мисс Марпл! – рассмеялся Майоров. – Подумаешь – без адреса! Какая разница.
