(а чутье у него, кстати, волчье) или так, фантазирует. – Что делать? – спросила я, надеясь, что он ответит. Олег пожал плечами.
– А что тут сделаешь? Надо ждать. Сказавший «а», непременно скажет «б».
– Утешил.
– На то мы и друзья, – хмыкнул он. – Детка, – позвал он ласково, я хотела удивиться, не тому, как он меня назвал, в этом как раз не было ничего необычного, меня так зовут все кому не лень, удивление вызвала его интонация. Но вместо того, чтобы удивиться, я насторожилась. – Я в это дерьмо не полезу, – подняв на меня глаза, твердо сказал Лялин. – И не проси.
– Неужто все так серьезно? – испугалась я.
– Это я так, на всякий случай. Чтоб ты была в курсе.
– Ага. Спасибо тебе, Олег.
– Да не за что. – Он засмеялся, но как-то не очень весело.
Мы разглядывали друг друга, глупо ухмыляясь. Лялин даже слегка хохотнул, потом покачал головой и сказал:
– Ты, конечно, знаешь, что сестра твоего Борьки у Дидонова в главных редакторах.
Я нахмурилась и ответила:
– Впервые об этом слышу. Я даже не знала, что у него есть сестра.
– Теперь знаешь.
– Выходит, сестрица обратилась к нему с малюсенькой просьбой, а он не смог ей отказать. Олег, это ж чепуха, а парня сегодня убили…
– Вот-вот. Оттого я и предупредил сразу: не жди, что я полезу в это дерьмо. Тупому ясно, сунешь палец, а без башки останешься.
– Да с какой стати? – разозлилась я, потому что не понимала, что его так насторожило в данной ситуации.
– А с такой, что дело не стоит выеденного яйца, а труп уже появился. И Дед просил разобраться. Ведь просил?
– Да его уже давно журналюги допекают. Мне стоило больших трудов уговорить его не делать резких движений, так что этот папарацци…
Лялин кивнул, вроде соглашаясь, но как-то так выходило, что на самом деле он скептически усмехается.
– Когда наши умники что-то затевают, простым гражданам, как мы с тобой, очень долго приходится шевелить мозгами, чтобы понять, куда ветер дует. Смотри в оба. Ты опять в игре, хочешь ты этого или нет.
– Умеешь ты успокоить, – проворчала я.
– Просто не тороплюсь на твои похороны.
– Вот черт… – Я принялась кусать губы, а Лялин продолжил развлекаться с зажигалкой. – У тебя есть чтонибудь на Дидонова? – спросила я.
– На что он тебе? – вроде бы удивился Лялин.
– Нетрудно догадаться, – съязвила я.
– Брось, не трать на него время. Хотя…
– Ну… – вновь насторожилась я.
– Последнее время у него большая дружба с Игнатовым. Игнатов серьезный мужик, с серьезными деньгами. Очень может быть, из этого выйдет что-то путное.
– И Дед, предвидя подобную ситуацию…
– Это ты сказала, – ткнул в меня пальцем Лялин.
– Само собой. Так у тебя есть что-то на Дидонова?
– Жена-алкоголичка. Подойдет?
– На кой ляд мне его жена?
– Сыночек балуется марихуаной.
– Лялин, – начала я злиться.
– Хорошо. Сам Петр Васильевич тяготеет к мужскому стриптизу. И не только.
– Врешь, – брякнула я. Дидонов всегда казался мужиком простоватым и без фантазии. И нате вам… – Господи, что ж в мире делается? Подружка, то есть друг, у него есть?
– Он очень осторожен. Вряд ли позволит себе что-то в нашем городе.
– А…
– Все, – махнул рукой Лялин. – Проваливай. У меня работы полно. Вид твоих коленок меня расслабляет, а мне надо мобилизоваться.
Я спрыгнула со стола, демонстрируя обиду, и пошла к двери.
