– А должен был? Эшер звонил трижды, но вопросы у него были административного характера - о ваших рабочих контактах с фирмой мистера Бертона, - так что я сумела удовлетворить его любопытство.
– Убийц Рика не нашли?
– Убийц? - удивилась Джемма. - О чем вы говорите, шеф? Это был несчастный случай. Дело закрыто.
Я прошел в кабинет, сел за стол - без единой пылинки, уборщица в мое отсутствие продолжала, конечно, работать, как обычно, - и задумался о том, как жить дальше.
С Ревеккой мы расстались в холле 'Марк-сити' - она вызвала мне такси, внимательно оглядела со всех сторон, костюм, почищенный и отутюженный, сидел прекрасно, я это и сам чувствовал, рубашка и галстук тоже были в порядке. Мобильник оказался в кейсе, счастливо обнаруженном в камере хранения в ячейке, номер которой Ревекка вспомнила в тот момент, когда мы спустились в холл.
– Я позвоню, милый, не надо меня искать, - сказала она и исчезла, будто призрак из дешевой телевизионной мелодрамы.
До вечера я ждал, просматривая 'Финикс таймс' и отвечая на звонки, не перестававшие поступать с тех пор, как по городу разнесся слух о моем возвращении. Любопытно (впрочем, это было бы любопытно, возможно, для комиссара Эшера, а я лишь скомкал листок и отправил в корзину следом за отчетом Джеммы), что в одном из отделений дипломата я обнаружил билет на Сан-Паулу, использованный в оба конца. Хотел бы я знать, кто летал в Бразилию под моим именем, и как провел там время. Наверняка его загар был сейчас более глубоким и ровным, чем мой.
Судья Арнольд зачитал приговор в понедельник, две с половиной недели назад. Судя по заметке в 'Финикс таймс', осужденный Бойзен не был обескуражен отсутствием защитника, процедурных сложностей не возникло, нежелание подавать апелляцию, известное суду из представленной адвокатом Рознером записки, было лично подтверждено осужденным, отказавшимся и от заключительного слова.
Поскольку прошение о помиловании также подавать не предполагалось (адвокат Рознер утверждал это все в той же оставленной им, то есть мной, записке, а осужденный подтвердил), то подготовка к приведению приговора в исполнение прошла по ускоренной, а точнее, не заторможенной действиями защиты процедуре, и номере вечерней газеты уже помещены были фотографии, сделанные с экрана телевизора - большая пустая камера с единственной койкой посредине, все в белых тонах, типично больничная обстановка, на заднем плане застекленное окно, за которым видны лица присутствоваших при казни - размытые очертания, неважно. Лица Бойзена, лежавшего на кушетке, тоже было не разглядеть.
От священника, пришедшего в камеру, чтобы принять у осужденного последнюю исповедь и дать отпущение грехов, Бойзен наотрез отказался и умер в грехе, в каком и жил. Это особенно подчеркивалось в заметке некоего Артура Хауснера, отмечавшего, что Бойзен упустил последний свой шанс очиститься от скверны, и теперь-то уж наверняка его душа попадет в ад, которого он вполне достоин.
И куда стремился, - добавил я мысленно.
Больше ничего интересного в газетах я не нашел, а по телевизору в пятичасовых новостях CNN все- таки сказали, правда, не показав картинку, так что невнимательный зритель мог и не обратить внимание на информацию, но я-то ждал именно этого сообщения и потому запомнил каждое слово: 'В Мексике, в городке Нуэва-Росита, произошел взрыв, уничтоживший ферму, принадлежавшую некой Аните Матеуала. Вероятно, хозяйка фермы и двое ее детей погибли во время взрыва. Таково мнение комиссара полиции округа Монтеррей майора Хименеса. Полиция полагает, что произошел несчастный случай, но пока неизвестно, для чего на ферме хранилось значительное количество взрывчатых веществ'.
И ни слова о том, что Анита была женой казненного именно в момент взрыва серийного убийцы Бойзена. То ли журналисты не обратили внимания на этот факт, то ли сочли его не столь важным для короткого сообщения.
Значит, Бойзен уже там, - подумал я. Вооружен и очень опасен.
Я поймал себя на мысли, что думаю об этом спокойно, без иронии и даже малейшего скепсиса. Не говорю сам себе - 'чушь'. И даже пытаюсь представить, как может произойти эта встреча - Бойзена и Дьявола.
– К вам комиссар Эшер, - сообщила Джемма, воспользовавшись почему-то мобильником, а не интеркомом.
Эшер. Мне не хотелось видеть комиссара полиции. У меня для него было много разнообразной информации, но сообщать ему что бы то ни было я не собирался. Во всяком случае - пока.
– А что, если меня нет на месте? - спросил я.
– Не пройдет, шеф, - вздохнула Джемма. - Я ему так и сказала… Или не нужно было?
– Все правильно, Джемма. Он не клюнул?
– Уселся в кресле и решил ждать до второго пришествия. Я вышла в туалет…
– Понятно, - сказал я. - Впусти его.
Комиссар Эшер, похоже, не стал дожидаться приглашения - он вошел в кабинет через пять секунд.
– Вы хорошо выглядите, мистер Рознер, - сказал он, усаживаясь не в кресло для посетителей, а на диванчик у окна, откуда можно было следить за каждым моим движением. - Вели в Бразилии какое-то дело?
– Да, - сухо сказал я, давая полицейскому понять, что мои дела в Бразилии его не касаются. Желая перехватить инициативу, я продолжал:
– Вас озадачил мой внезапный отъезд? Погиб детектив, работавший, в частности, и на меня. Не оглашен приговор по делу, которое я вел. А я вылетаю в Южную Америку…
– Это выглядит странным, не так ли? - широко улыбнулся Эшер.
– Ничего странного. Большие деньги, комиссар, только и всего. Некогда было раздумывать.
– Много заработали?
– Господин комиссар, - сухо сказал я, - вам не кажется, что вы задаете лишние вопросы?
– Извините… Значит, деньги, ну конечно…
– Вы разобрались в том, почему погиб Бертон? - перебил я.
– Нет, - помедлив, ответил комиссар. - В крови Бертона ни алкоголя, ни наркотиков. Тормозной след отсутствует. Техническое состояние машины в норме. Причин для самоубийства - никаких. Формально я не закрыл дело, но…
– Я могу чем-то помочь? - вежливо поинтересовался я, понимая, конечно, что комиссар не стал бы тащиться ко мне в офис только для того, чтобы рассказать о проделанной работе.
– Есть две вещи… - протянул Эшер. - Вы вели дело Бойзена и проиграли его.
– Не наступайте на больную мозоль…
– И проиграли, - повторил Эшер. - Ричард Бертон нашел в Мексике жену и детей Бойзена, но на присяжных это не подействовало. Бертон погиб. Вы срочно улетаете в Бразилию, будто от кого-то прячетесь. Летите почему-то через Мексику, хотя до Сан-Паулу есть прямой рейс. Попытки найти вас в Бразилии успехом не увенчались…
– А вы пробовали? - поинтересовался я.
– Конечно, вы были нам нужны, как свидетель. Но удалось лишь узнать, что в Сан-Паулу вы пробыли час или чуть больше, в аэропорту ждала машина, которая увезла вас в неизвестном направлении. Действительно - в неизвестном. Дорожный патруль следов машины не обнаружил. Скрылись вы основательно. Значит, чего-то боялись. Мы оба с вами понимаем, что дело в Бразилии - прикрытие.
– Я получил за него гонорар…
– Да? Ваш банковский счет для меня закрыт, поверю на слово… Дальше. Бойзена приговаривают к смертной казни и в отсутствие адвоката быстро доводят дело до исполнения приговора.
– Очень быстро, - вставил я, надеясь, что мои слова подтолкнут комиссара к определенной мысли.
– Жена Бойзена с детьми погибают на своей ферме, - продолжал Эшер. - Что это - акт самопожертвования? Не смогли жить без любимого папы? Не проходит и суток, как вы возвращаетесь, и я замечаю, что бразильский загар к вам совершенно не пристал…
– Моя секретарша сказала то же самое, - кивнул я. - И знаете, вы оба правы. Я действительно ни разу не был на пляже. Дела, как вы уже говорили.
– В Бразилии легко загореть и не побывав на пляже, - заметил комиссар.
