стояла по грудь в воде, колотила по ней руками, поднимая брызги, и вопила что есть мочи.
– Что ты орешь? – укоризненно спросила я, подплывая ближе, и тут обратила внимание на физиономию подружки. Вне всякого сомнения, она спятила: перекошенный рот, вытаращенные глаза и такой ужас в них, что я совсем было решила тоже заорать, но вовремя одумалась и только вздохнула: – Спятила ты, что ли?
– Вытащи меня отсюда! – рявкнула Женька, неожиданно приходя в сознание. Тут она заметила бросившуюся в воду Верку и отчаянно закричала: – Не ходи сюда!
– Змея? – догадалась я, зябко ежась. Женька схватила меня за руку и кинулась к берегу, отчетливо стуча зубами. Само собой, я припустилась следом, и через мгновение мы уже стояли на берегу все трое. Мы с Веркой торопливо оглядели Женьку, не нашли в ней никаких перемен и жутко осерчали. – Ну и что ты орала, больная? – зло спросила я. Верка, которая по натуре была человеком добрым, посмотрела на меня укоризненно и повторила тот же вопрос ласково, при этом опустив эпитет «больная». Женька вновь начала трястись, а Верка брякнула:
– Пиявки?
– Пиявки в реке не водятся, – отрезала я.
– Почему? – не поверила Верка.
– Откуда мне знать? Просто не водятся, и все тут…
– Ты точно знаешь? – все еще сомневалась она, а Женька неожиданно заорала:
– Дуры, мать вашу, там утопленник!
– Чего? – разом открыли мы рты.
– Утопленник, – повторила Женька и вздохнула с облегчением, точно избавилась от тяжкой ноши.
Минуту, не меньше, мы стояли молча, таращась друг на друга, затем я смогла спросить:
– По-твоему, это хорошая шутка?
– А кто тут шутит? – хмыкнула Женька, заметно приходя в себя, правда, плечами все еще дергала, и физиономия ее теперь выглядела не серо-зеленой, а просто бледной.
– Ну? – нахмурилась я.
– Гну. Утопленник, говорю, там. Кажись, за корягу зацепился.
– Как же так? – переминаясь с ноги на ногу, пролепетала Верка. – Если б кто утонул, так в деревне бы знали…
– Может, еще не знают, может, только что утонул…
– Мужчина или женщина?
– Почем я знаю… руку видела, вроде женщина…
– Да врет она все, – не выдержала я.
– Показалось с перепугу, – кивнула Верка и отважно шагнула в воду. – Где это?
– Вон там, у берега, – ткнула пальцем Женька в самое глубокое место. Кажется, там метров семь в глубину, и увидеть что-либо подружка никак не могла. Впрочем, если она говорит, что у самого берега…
– Там какая-нибудь коряга, – успокаивала Верка по большей части сама себя. – А тебе померещилось.
Она нырнула, но почти тут же голова ее показалась из воды, и Верка отчаянно забила руками, возвращаясь к берегу.
– Ты чего? – растерялась я.
– Там в самом деле кто-то есть, – сообщила она, здорово заикаясь. Верка – девка серьезная и так шутить не могла, совесть в отличие от Женьки у нее есть, выходит, она действительно что-то там увидела…
– В деревне все друг друга знают, – пытаясь рассуждать здраво, сказала я. – И если б кто утонул…
– Надо собрать людей, – надевая шорты, бормотала Женька. – Побегу в деревню… и милицию вызвать, обязательно милицию…
Верка натянула сарафан и, судя по выражению ее лица, всерьез собралась кричать «Караул!».
– Подождите, – поморщилась я. – А если там коряга? За такие шутки…
– Это не шутки, – возмутилась Женька, и Верка поспешно кивнула:
– Точно. Там что-то есть…
– Что-то или кто-то? – спросила я.
– Не знаю, страшно очень, я не разглядывала. Но там что-то лежит. Бледное и неживое.
– Одной дуре чего-то привиделось, и вторая туда же, – разозлилась я и неожиданно для самой себя шагнула к воде.
– Ты куда? – ахнула Женька, а я отмахнулась:
– За вашим утопленником. – Уж очень все это показалось глупым. «У Женьки крыша поехала, – утешала я себя, входя в воду. – А Верка испугалась и… ничего там нет… а эти дуры в самом деле всю деревню по тревоге поднимут».
Набрав в грудь воздуха, я нырнула, сделала мощный рывок вперед и сразу же увидела ее: она лежала
