– Зачем ты ему позвонила? – укоризненно сказал Тагаев. – По-твоему, я сам не справлюсь?
Я подошла, схватила его за руку.
– Оставь эту затею. Не надо никому ничего доказывать.
– Я поеду, – улыбнулся он.
В половине одиннадцатого возле моего дома остановился «Хаммер». Тагаев в кухне пил кофе, когда я появилась там в своем любимом костюме.
– Глазам не верю, – фыркнул он, – такая рань, а ты при всем параде.
– Я поеду с тобой.
– Боишься что-нибудь пропустить?
– Я хочу, чтобы ты надел бронежилет, – сказала я, решив не обращать внимания на его колкости.
– Зачем? Снайпер стреляет в голову. И прекрати делать вид, что от тебя здесь хоть что-то зависит.
Я нахлобучила широкополую шляпу, надела туфли на высоком каблуке и теперь была почти одного с ним роста.
– Не могу без слез наблюдать за твоими приготовлениями, – покачал он головой. Я опять промолчала.
Мы вышли из дома под руку, здоровяк со шрамом на подбородке держал дверь открытой, тревожно оглядываясь. По дороге или там, на месте? Вряд ли по дороге. Лукьянов будет стрелять наверняка. Значит, там… площадь, два жилых дома, напротив стройка. Точнее, долгострой. За ветхим забором кирпичный монстр в несколько этажей. Собирались строить областную библиотеку, вот и строят пятый год. Очень удобное место. Это я так думаю, и любой так подумает. А Лукьянов? Черт его знает.
Мы выехали на проспект, половина пути… Город точно вымер. Почему мы едем так медленно? Нормально едем. И движение обычное. Сегодня пятница. Вон свадебный кортеж. Цветы, невеста в белом. Поворот. Еще один. Лукьянов любит удивлять. Что он придумает на этот раз? Ну вот и площадь. Злилась, что едем медленно, а как быстро приехали. Дорогу перегородил «КамАЗ». На боку написано «Горэлектросеть». Что-то там с проводами, двое парней в комбинезонах не спеша возятся с проводами.
– Сдавай назад, – сказал Тагаев. Мы въехали в соседний переулок. Оказалось, что здесь проезд вторую неделю закрыт, раскопали коммуникации. Теперь только с улицы Фрунзе, а это значит, придется идти через всю площадь.
– Теперь ты мне веришь? – спросила я.
– Верю, не верю, что это меняет? Ребята отвезут тебя домой.
– Я пойду с тобой, – ответила я. Он усмехнулся.
Мы вышли, охрана взяла Тагаева в кольцо, я замыкала шествие. Шаг, второй, и сердце ухнуло… Он здесь. Я знаю. Чувствую. «Ну, здравствуй, Саша. А ты говорил, не встретимся. Как я тебе в прицеле винтовки? Надеюсь, не разочаровала. Досадливо морщишься, мешает моя шляпа? Ничего, на худой конец, сделаешь два выстрела».
– Ты мне на пятки наступаешь, – сказал Тагаев.
– Терпи.
Ступеньки, тринадцать штук. Можно не пересчитывать, Вешняков точно знает, сколько раз за день туда-сюда бегает. «У тебя полминуты, Саша. Чего тянешь? Ну, давай… приказ есть приказ… Будь я глупее, подумала бы, что тебе нелегко решиться. Чепуха. Вряд ли ты даже размышляешь об этом. Просто досада. Ты с винтовкой, а я на линии огня. По-другому и быть не может».
Я все-таки не выдержала, повернулась и послала ему воздушный поцелуй. И тут грохнул выстрел. Я вздрогнула, а потом закричала.
– Быстрее! – рявкнул кто-то, и Тагаева втолкнули в здание, а я стояла на ступеньках с дурацкой шляпой в руках.
– Убери ее оттуда! – орал Тагаев.
Площадь заполнилась народом, появился Вешняков. Потный, злой.
– Стреляли где-то на стройке.
Опять крики:
– Уходит, уходит по крыше… Собаку на стройку, быстро… Там труп… снайпер, винтовка рядом.
– Где? – вцепилась я в плечо Вешнякова. А потом, сбросив туфли, бежала по щебню, доскам, грудам мусора. Второй этаж, четвертый…
– Артем Сергеевич, это здесь.
Возле окна скрюченная фигура. Стреляли в голову, сзади. Кто-то подошел почти вплотную и выстрелил. Охота на охотника.
– Это не он, – пробормотал Вешняков, страдальчески глядя на меня. – Ты же видишь, это не он.
Не он. Низкорослый, щуплый.
– Все нормально, Детка, все нормально. Пошли отсюда.
– Дай закурить, – попросила я, когда мы спустились вниз.
– Ну, слава богу, я боялся, ты язык проглотила.
– С языком порядок.
