тебе? – вдруг предложил он. – Или сама приезжай.
От такого-то счастья у меня зуд пошел по всей спине, старому змею палец в рот не клади, махом оттяпает всю руку – сегодня я к нему еду, завтра мы встречаем рассвет в объятиях друг друга, а через день я уже в его команде, выполняю конфиденциальные поручения и получаю по шее. Попутно мне растолковывают, что я должна, а что ни в коем случае. Спасибочки, сыты по горло вашей милостью.
– Не надо никуда ехать, – отрезала я, собравшись с силами и мысленно повторяя: «не дай ему запудрить тебе мозги». – И вообще, ничего не надо.
На сей раз трубку бросил он, что меня вполне устроило. Я вздохнула с облегчением и попыталась смотреть на жизнь с оптимизмом.
Вскоре позвонили в дверь, и я пошла открывать, прикидывая, кого это черт принес. Мелькнула мысль: вдруг Дед, но как мелькнула, так и пропала, у Деда ключ есть. Я посмотрела в «глазок», чтобы в случае чего затаиться. Лялин стоял на моем пороге и теребил рыжие усы, признак повышенной нервозности. Пришлось открывать. Тут выяснилось, что Лялин не один, рядышком с постным видом стоял Артем Вешняков, мент и по совместительству мой приятель, я бы даже сказала – друг. Перед тем как я покинула контору Деда, мы с Вешняковым расследовали убийство в универмаге, накопали много лишнего и попытались восстановить справедливость, получили по мозгам по самое «не могу» и с тех пор встречались редко. Не очень-то приятно лицезреть друг друга и вспоминать, какими олухами мы были. С Лялиным они знакомы, но вряд ли встречались хоть раз с той поры, и если сейчас стоят плечо к плечу, причина одна: я по уши в дерьме, о чем им доподлинно известно, а чужое дерьмо иногда объединяет, вот как сейчас.
– Приятно вас видеть, – сказала я, раздвинув рот до ушей.
– Чего ты зубы скалишь? – буркнул Лялин, заходя первым.
– В самом деле, – нахмурился Артем.
– Меня еще не упекли за решетку, так что давайте без трагизма.
Я захлопнула дверь, подумав: мне надо радоваться, у меня два верных друга, далеко не каждый может этим похвастать.
– Проходите в кухню, коньяком напою.
Они прошли и сели за стол, я выставила коньяк, лимон кружочками и икру, которая завалялась в холодильнике, и тоже устроилась за столом. Лялин взглянул на бутылку, понюхал и сказал:
– Неплохой коньячок. – Но выпить не торопился. Артем даже не принюхивался, а у меня от коньяка изжога. – Давай рассказывай, – сказал Лялин.
– Чего рассказывать? – пожала я плечами. – Небось все уже знаешь. – Я кивнула головой в сторону Артема.
– Знаю, не знаю… мне детали важны.
– Важны, так все открою без утайки, – ответила я и, само собой, рассказала.
– Какие будут соображения? – спросил Лялин после моего обширного повествования, обращаясь в основном к Артему.
– Теоретически кто угодно мог зарезать, за исключением разве что поварихи. Габариты не те, не смогла бы по коридору незамеченной проскользнуть. А так… у Лапшиных алиби, но они муж и жена, следовательно, тому, что они говорят, веры никакой. Приревновала муженька, уложила на кровать, потом выскользнула на палубу и ножичком по горлу. Муженек тоже мог отлучиться, хмель как ветром сдуло, и тоже за ножичек. Петр твой и Райзман, кто сказал, что они спали? Убедились, что народ по каютам расползся, и наверх. Пока ты рекой любовалась, девушку один из них полоснул. Вера могла иметь что-то против подружки, а Никифоров вообще вел себя подозрительно. Зачем он, к примеру, на палубу вышел?
– Воздухом подышать.
– Ага, воздухом. Девку прирезал, стал спускаться и вдруг твои шаги услышал, сообразил: обнаружишь труп, крик поднимешь и его застанут у трапа, вот он с разворотом опять на палубу и к тебе с претензиями. Могло такое быть?
– Меня сейчас больше интересует, что имела против меня убиенная?
– Узнаем, – кивнул Лялин. Я тоже кивнула, ни секунды не сомневаясь в его способностях. Тут выяснилось, что кое-какие справки он уже успел навести.
– На первый взгляд никто из компании не связан друг с другом какими-либо делами.
– А если шантаж? – насупился Артем. – Девица вполне могла…
– Могла, – согласился Лялин, хотя не терпел, когда его перебивали. – Также не исключаю тесных любовных уз, хотя пока вроде ничего подобного. – Он извлек из кармана джинсов мятые листки бумаги с немыслимыми каракулями, понятными одному ему. – Итак. Петр Сафронов. Человек, весьма опасавшийся за свою жизнь, возможно, и не зря опасавшийся в свете последних событий.
– Подожди, – нахмурился Артем. – Чего-то я не пойму…
– Очень возможно, что кто-то действительно желает ему смерти, а девице об этом стало известно, в результате – труп. Я предлагаю еще раз хорошенько вникнуть в его дела. Милиция вряд ли этим всерьез займется, значит, надо нам. Мне это проще всего, я и займусь.
– Может, он дурака валял и все придумал, угрозу своей жизни то есть, чтобы девку прирезать. А что?
– Это тоже будем иметь в виду. – Терпение Лялина вызывало уважение. В другое время Артем давно бы уже схлопотал за свой жаркий энтузиазм. – Далее чета Лапшиных. Он президент коммерческого банка. Богатый человек, отзывы самые положительные. Супруга работает в музыкальной школе, преподает сольфеджио. Я не представляю, что это такое, но деньги платят плевые, значит, за идею работает. Хотя может быть другой вариант: с муженьком не очень ладит и проявляет независимость. – Я с интересом взглянула на Лялина, признаться, мне бы такое в голову не пришло, все-таки забавный он мужик, во всем умудряется найти корысть или подлость. – По общему мнению, живут дружно. Детей нет, хотя в браке уже десять лет.
