набирая высоту, уже мчались в указанном им направлении — в сторону Мытищ.
— На чем, на чем? — не поверил я своим ушам и от неожиданности так дернул штурвал, что нас даже слегка тряхнуло. «Хо-хо», — прервав мурлыкание, сказала мне в ухо Мурка. Я подозрительно на нее глянул: что, чувство юмора прорезалось? Но нет, это была простая реакция на сотрясение, из-за которого она чуть не слетела с моего плеча и больно в него вцепилась.
— Дело было так… — начал Чуч.
Я врубил автопилот, осторожно снял Мурку, перегнувшись через спинку, положил ее на заднее сиденье и погладил, чтобы не обижалась. Она благодарно потерлась мордой о мою руку. Все-таки она прекрасно меня понимает. В отличие от некоторых. Я вернулся к штурвалу и снова взял управление на себя. Чуч там временем продолжал:
— …Позвонил он мне и говорит: «Сережа, мне сэ-сэ-сэ-срочно нужно отлучится…» — Это Чуч изобразил, как Ворона заикается, когда волнуется. — «Де-де-ловые партнеры вызывают. Будь так любезен, покорми у меня на да-да-даче свинью. Это недолго, — говорит, — у меня жо-жо-жо-жополет короткий, я скоро буду…» Я потом уже понял, что на самом деле он сказал, — «у меня же полет короткий», — но тогда я так услышал. Сильно удивился. И свинье, и жополету. Ну, думаю, видимо, чем жополет короче, тем он быстрее. Но спрашивать не стал, неудобно как-то.
— Болван ты, Чуча, — не выдержал я, уверенный, что все это он сочиняет для смеха. — Жополет-то ты выдумал, это понятно, а свинью?
— Что свинью?
— Есть свинья или нет?! — рассердился я. Если ее нет, какого черта мы летим за город?!
— А я откуда знаю? — непонимающим взглядом уставился на меня Чуч. — Есть, наверное. Аркаша только вчера улетел, я сегодня первый раз туда еду.
— И ты не спросил его, зачем ему свинья?
— Не спросил. Он мне своим жополетом все мысли перебил.
— Ну, а что он тебе все-таки сказал, ты можешь точно припомнить?
— Сказал, что свинья дикая, опасная, что надо быть осторожным, ни в коем случае в погреб не спускаться. Скинуть жратву и сваливать.
— Бред какой-то, — покачал я головой. — Афраймович и свинья… Еврей-животновод. Это как гений и коварство. Да он тяжелее доллара в жизни ничего в руках не держал. А тут, понимаешь, подсобное хозяйство какое-то…
— Не говори, — поддержал меня Чуч. — И зачем Аркаше свинья? У него же столько бабок, захотел бы, табун свиней себе купил.
— Табун бывает лошадей, — поправил я.
— Слушай, — Чуч сделал большие глаза, — а может, он ее любит, свинью эту?
— В смысле… Э-э… Вожделеет?
— Ну. В этом самом.
— Да брось ты. Что за дурацкие выдумки. Он в своей Розе души не чает. Ты вспомни только: «Розочка, миленький мой дружочек, будь так добра, подай мне, пожалуйста, крылышко…»
Мы усмехнулись. Жена у Вороны была дородной теткой с явно выраженными усиками под горбатым носом, но жили они душа в душу.
— Может, он ее любит в другом смысле? — предположил я. — Как мы с Кристиной вот эту дикую тварь из дикого леса, — и я через плечо указал большим пальцем на Мурку. — Мало ли какие у людей заскоки бывают.
— О! Киска! — удивился Чуч, посмотрев в указанную сторону. Куда он глядел раньше, я не знаю. — Симпатичная! — Он дотянулся до Мурки и пощекотал ей живот.
— А-ха-ха-ха-ха!.. — отреагировала та, заваливаясь на бок. Чуч отдернул руку и неодобрительно покосился на меня.
— Да. Всякие у людей заскоки бывают, — согласился он. — Хотя, нам-то, какая разница? Покормим свинью и на студию. — И добавил, сверившись с клочком бумаги, который всю дорогу теребил в руках. — Вроде, кстати, подъезжаем.
Это был очень приличный двухэтажный каменный домик с черепичной крышей и садом, обнесенным невысоким штакетником, который, скорее, обозначал границы, нежели защищал от чьего-то вторжения. Бросив экомобиль на обочине возле калитки, мы направились туда. Кошка осталась в машине. В саду обнаружились баня и сарай, в котором по легенде и находился погреб.
Чуч отомкнул такой же, что и на калитке, висячий замок, и мы вошли в сарай. Я пошарил по стене у косяка, но никаких признаков выключателя не обнаружил.
— Тут нет электричества, он предупреждал, — сообщил Чуч. — В доме есть, а в сарае нету. Открой-ка дверь пошире, а то совсем ничего не видно. Та-ак… Вот он, люк, возле стенки.
Чуч нагнулся, ухватился за ручку и со скрипом поднял тяжелую крышку. Раздался щелчок, Чуч отпустил крышку, но та осталась открытой.
— Во, — одобрительно кивнул Чуч. — Он мне говорил, что крышка фиксируется. Удобно. Молодец, Аркаша. Хозяйственный мужик.
По сараю распространился тяжелый органический запах. Запах большого животного, помоев и испражнений.
— Брр, — передернул плечами Чуч. — Так. Быстрее скинуть все, что нужно, и сматываться.
Я искренне разделял с ним это желание. Он пошарил на полке.
— Ага, вот и комбикорм, — сказал он, распаковывая большую картонную коробку, потом стал вынимать из нее брикеты и сбрасывать в погреб. — Достаточно, — продолжал он комментировать свои действия. — Теперь злаки, — говоря это, он вскрывал какие-то пакеты и высыпал в погреб их содержимое. Снизу послышалась тяжелая возня, звяканье и утробное похрюкиванье.
— Ты там, внизу, видишь что-нибудь? — спросил я Чуча, оставаясь у входа.
— Не, темнота кромешная.
— Что ж он животное в темноте-то держит? Зеленых на него натравить некому, что ли?
— Не знаю, — откликнулся Чуч. — Может, он ее туда только на время отъезда засадил, для простоты. А вернется, снова на свет божий выведет.
— Наверное, — согласился я.
— Что-то я еще забыл ей дать, — сказал Чуч неуверенно.
— Может, воду?
— Нет. Воды, Ворона сказал, у нее там достаточно. Что-то другое. У меня на бумажке все записано, а я ее в машине оставил.
— Я схожу, — с готовностью предложил я, так как дышать этим смрадом мне уже надоело.
— Давай. Я жду, — согласился Чуч. — Только быстрее. Воняет.
Это точно. Это он тонко подметил.
Подходя к машине, я услышал приглушенный запертой дверью дикий кошачий крик:
— М-мя-ау-у!!!
Что за чертовщина? Я приоткрыл дверцу. В тот же миг Мурка, тревожно прижав уши к голове, выскользнула на землю и, по-охотничьи приникнув к ней, метнулась сквозь траву за калитку, в сад.
— Мурка! — заорал я и ринулся за ней. — Ёлки-палки! Кыс-кыс-кыс!!!
Кристина мне точно голову откусит! Как самка богомола.
О траектории движения кошки я мог догадываться только по шевелению травы. Стелясь по земле, она неслась прямиком к сараю. Я не успел преодолеть и половину этого пути, как увидел, что кошка, на миг выскочив на открытый пятачок перед сараем, влетела внутрь.
— Где она?! — воскликнул я, вбегая за ней. Чуч стоял на пороге.
— Там, — сказал он и ткнул пальцем в сторону люка. — Слышишь?
И я услышал. Звуки оттуда раздавались ужасающие. Рёв, вой, писк, хрюканье, мяуканье, металлический звон и скрежет. Мы напряженно вслушивались и всматривались во тьму, и по спине у меня бежали мурашки. Внезапно Мурка вынырнула из люка и, истерически хохоча, стала кататься по полу сарая.
