непонятный для них призыв «Свободу Юрию Деточкину!», выкрикнутый госпожой Цветковой от бессильной ярости, не принес никаких результатов.
«И поесть не успела! – отметила она про себя. – Ну что за жизнь такая? Из приюта для бомжей вытащили! Нигде покоя нет. Хорошо хоть душ успела принять».
По темному, спящему Берну ее прокатили с ветерком и доставили в полицейский участок, где разыгрался захватывающий спектакль.
Полицейский по имени Леонардо предъявил ей обвинение в бродяжничестве и нанесении тяжких телесных повреждений господину Эрику Рейнхольду. Переводчика задержанной не вызвали, так как она прекрасно изъяснялась на английском языке. Яна не успела толком возразить, как привели того самого мужчину, которого она встретила на дороге возле мусорной свалки. Тот, как только ее увидел, сразу же радостно закивал:
– Да, да, это именно та женщина. Вышла со свалки вся в крови, говорила очень загадочно и точно знала, где находится Эрик. Но мне, господин полицейский, тогда и в голову не пришло, что она могла его… Но вела она себя очень подозрительно.
Яна слушала толстяка шофера и понимала: ей явно светит камера размером два на два. А если она того Эрика все же замочила, то белого света ей очень долго не увидеть. «Как бы узнать, жив ли он…» – размышляла госпожа Цветкова.
Далее речь повел полицейский.
– Из ваших слов мы поняли, что женщине была нужна медицинская помощь. Значит, она должна была обратиться или в больницу, или в ночную аптеку. Рядом с тем районом только одна дежурная аптека, и мы допросили аптекаршу. Та подтвердила, что к ней заходила странная женщина. Также дежурная сообщила, что отправила ту женщину в ночлежку для бездомных, где мы ее и обнаружили. Сейчас мы снимем отпечатки ее пальцев, и если они совпадут с отпечатками, оставленными на орудии преступления – ведре, то вопрос будет решен: именно эта женщина напала на вашего господина, – завершил выступление Леонардо.
Причем говорил он так, чтобы Яна слышала каждое слово, – нарочито громко и четко.
«Я пропала…» – поняла Цветкова, так как взгляды, которыми одаривали ее полицейский и толстяк водитель, не входили в разряд дружеских. Было понятно, что все здесь против нее.
– Я могу сделать звонок? – спросила Яна.
– Вы намерены поговорить с нами? – вопросом на вопрос ответил Леонардо.
– Не сейчас. Я хочу сделать звонок!
– Не сейчас, – ответил ей полицейский.
– Вы не имеете права!
– Я здесь на все имею право! Это мой участок, и я честно отрабатываю деньги налогоплательщиков – защищаю общество от таких асоциальных элементов, как вы. Не хотите сотрудничать, не надо. Но и звонок я вам сделать не дам… не потому что не хочу, а потому что линия перегружена и не работает, – хитро подмигнул полицейский.
«Ну и негодяй! Ловко работает, потом и не подкопаешься», – подумала Яна. И тут же спросила:
– А он жив?
– Кто?
– Ну… тот, на кого напали, – неопределенно пояснила она.
– На кого вы напали? – уточнил полицейский.
– Я такого не говорила!
– Какая разница? Все равно там, на свалке, в радиусе мили не было никого вокруг. Кроме вас.
– Я буду говорить только в присутствии адвоката!
– Сейчас ночь, и все адвокаты спят.
– Ничего, подожду утра, – упрямо сдвинула брови госпожа Цветкова.
– Значит, не хотите с нами сотрудничать? – Полицейский был зол. – Вы выдали себя вопросом об Эрике Рейнхольде. Ведь если напали на него не вы, зачем тогда вам интересоваться судьбой?
– А разве просто судьба человека, на которого напали, меня не может волновать? – спросила Яна. – Совпадение!
– Я не верю в такие совпадения, – покачал головой Леонардо.
– А я не доверяю полицейским, которые нарушают закон и не дают мне сделать звонок!
– Снимите отпечатки пальцев и отведите в камеру, – ледяным тоном приказал полицейский.
«Значит, я того парня все же убила… – оборвалось сердце у Яны. – Иначе со мной не были бы здесь так строги».
Опустив голову и плечи, она прошла вслед за женщиной-полицейским в камеру предварительного содержания. Та чем-то напоминала приют – такая же безрадостная и казенная. Здесь тоже были две кровати, и на одной из них сидела женщина с любопытным взглядом. Не хватало только еды.
– Я есть хочу! – заявила Яна своему конвоиру, но та даже бровью не повела и отошла восвояси. – Вот гады! Даже поесть не дали!
– Завтра утром принесут, – успокоила ее сокамерница. – Иностранка?
– Из России.
– А я из Польши, зовут меня Ядвига.
– Я – Яна.
– За что взяли? – деловито поинтересовалась Ядвига. И Яна подозрительно посмотрела на нее:
– А вы часом не «подсадная утка»? Слышала я про такие фокусы: сажают в камеру своего человека, он все и выпытывает.
– Обижаешь! – выпятила нижнюю губу женщина. – Я человек бывалый, законы тюремные знаю и никогда бы не стала стукачить.
– Тогда я отвечу, – уже более миролюбиво откликнулась Яна. – Я и виновата, и не виновата. Ведь так бывает?
– Только так и бывает! – утвердительно кивнула Ядвига. – Слушай, а ты ничего с воли не принесла?
– В смысле? – не поняла Яна.
– Выпить, например.
– А… Нет, ничего.
– А деньги есть? Здесь так: платишь – и тебе принесут! – зажглись огнем надежды глаза Ядвиги. Но Яна ее разочаровала:
– Меня обокрали.
– Совсем денег нет?!
– Полностью обчистили, – подтвердила Яна.
Лицо Ядвиги исказила гримаса отчаяния.
– Ну надо же! Не везет! Дал бог сокамерницу…
– Извини, я не подготовилась. Вернее, не знала, что здесь окажусь, – ответила Яна, присаживаясь на пустую кровать.
– Всегда надо быть готовой, – глубокомысленно заметила Ядвига, задумчиво глядя на Яну.
– Что? – насторожилась та.
Ядвига продолжала ее разглядывать немигающим взглядом. Яна не на шутку встревожилась: «Чего она на меня так установилась? Словно съесть собралась! А вдруг ее задержали за каннибализм?»
– Не бойся, – заговорила вновь Ядвига, – просто, я смотрю, что с тебя и ювелирку всю сняли. А вот часы проглядели. Ведь хорошие, дорогие часы. – Женщина снова задумалась.
Яна облегченно вздохнула и перевела взгляд на свои часы. Они были автоматические, производства Швейцарии, но не очень дорогие.
– Далеко не эксклюзивный вариант, – сразу же сообщила Цветкова.
– А нам на бутылку эксклюзивный вариант и не нужен, – отмахнулась Ядвига, женщина неопределенного возраста и неизвестного способа зарабатывания денег.
– Э! Постой-ка! Я вовсе не собираюсь отдавать свои часы за выпивку! – возмутилась Яна. – Они тысячу евро стоят!
