– У вас взаимная неприязнь, – отметила Кассандра.
– Она чувствует, что меня не провести. Или просто в шоке от того, что у вас появилась родственница – претендент на, так сказать, ее деньги, – гнула свою линию Яна.
– Значит, опасность может угрожать и тебе, – намекнула Кася.
– Вы не о том думаете, – вздохнула Цветкова.
– Да у меня вообще буквально взрыв в голове, хаос, смятение после таких подозрений!
– К вам завтра приходит нотариус, – напомнила Яна, внимательно наблюдая за реакцией Каси.
– И это означает…
– Что сегодня ночью вас должны убить. Они не дадут вам дожить до утра, до встречи с нотариусом, а следовательно, до изменения завещания.
– Если твои предположения верны! – поправила ее Кася, суетливо и нервно перебирая руками край одеяла.
– Хотите проверить? Боюсь, если я окажусь права, вы этого уже не узнаете.
– Ладно, ладно, не пугай, дай подумать…
Внезапно они услышали шаги в коридоре, приближающиеся к палате.
– Ингрид! Ты должна была уйти! – выдохнула Кася с расширившимися от страха зрачками.
Что и говорить, хоть она и хотела выглядеть молодцом, но рассказ Яны явно произвел на нее свое действие.
Яна не нашла ничего лучше, как броситься на пол ничком и быстро закатиться под кровать. Она не успела еще больше «обрадовать» Касю – сообщить ей, что после утренней осечки Ингрид почему-то выглядела очень веселой. Такое изменение настроения докторши говорило о том, что она получила новую порцию неизвестного препарата, взамен утерянной.
Едва Яна скрылась под кроватью, дверь в комнату отворилась. Кассандра приняла самое обычное, то есть страдальческое, выражение лица, но актриса она была никакая.
– Что с вами? – спросила вошедшая медсестра Моника.
– Ничего, – слишком быстро ответила Кася, натягивая одеяло до подбородка и продолжая нервно теребить край.
– Я слышала какой-то шум.
– Да, я хотела встать с кровати… кручусь тут и не могу, слабость какая-то…
– Ничего, Кася, сейчас я вам укол сделаю, сразу будет легче.
– Какой укол? – встрепенулась старушка.
– Который вам доктор назначила, – невозмутимо ответила Моника.
– Ингрид ничего не говорила мне, – забеспокоилась Кася.
– А зачем вам знать?
– Раньше все согласовывалось.
– Может, она забыла? – пожала плечами Моника, набирая в шприц какое-то лекарство из ампулы.
– А можно дождаться завтрашнего утра и Ингрид? – настаивала Кассандра, начиная трястись.
– Нет, мне строго приказали сделать вам за ночь с интервалом в два часа три инъекции, – покачала головой Моника и с бесстрастным выражением лица двинулась к лежащей на спине Кассандре.
– Что это за лекарство? – перешла на визг пациентка.
– Обезболивающее.
– Но у меня ничего не болит!
– Заболит, – ответила таким тоном Моника, что ей действительно хотелось поверить.
– Я отказываюсь! – выкрикнула Кася.
– Очень сожалею, но мы отвечаем за вас и обязаны исполнять назначение врача, – не меняя интонации, сказала Моника и выпустила из иглы тонкую струйку лекарства. Словно змея показала свой язычок.
– Я протестую! – воскликнула Кассандра, чувствуя, как ее душа отползает куда-то в пятки.
– Можете протестовать сколько угодно. Не дергайтесь, Кася, я все равно сделаю укол, и только от вас зависит, будет больно или нет, – монотонный голос Моники мог свести с ума кого угодно.
– Помогите! Я не хочу… – закричала Кассандра, но тут ее голос зазвучал глухо, так как Моника накрыла старушке рот своей крепкой ладонью. Второй рукой медсестра пыталась вонзить шприц в извивающееся тело тщедушной пациентки.
– Я все равно сделаю укол… – зомбировала себя Моника.
– Ну, это мы еще посмотрим! – заявила появившаяся за ее спиной Яна и что есть силы огрела медсестру по голове железным ночным горшком, в России прозванным «уткой».
Пока Яна раздумывала, стоит ли добивать ее вторым ударом, так сказать, контрольным, Моника сама дала ответ на вопрос, плашмя упав на пол и оставшись там лежать безо всякого движения.
– Надеюсь, я ее не убила, – прошептала Яна, переводя взгляд на мертвенно бледную Кассандру. – Вы ведь не хотели укола?
– Нет…
– Но медсестра была так настойчива! – вздохнула Яна. – Она не оставила мне выбора.
– Спасибо… Яна, а вдруг все, что ты говорила, – правда? – Цвет лица старушки стал медленно возвращаться к норме.
– Знаете, все подобные «вдруг», когда они связаны с моими подозрениями, как правило, всегда оказываются правдой, – ответила Яна.
– А если она очнется? – растерялась Кася, глядя на неподвижную Монику со шприцем в руке.
– Я вовсе не собираюсь ее всю ночь тут караулить и бить по башке горшком до прихода нашей дорогой Ингрид. На вашем месте я бы ей так сильно не доверяла, – откликнулась Яна.
– Но что же теперь делать?!
– Знаешь, Кася, пойдем-ка мы отсюда до выяснения всех обстоятельств, – решительно предложила Яна.
– И куда же мы пойдем? – испугалась бабулька.
– Вы – не знаю куда, а я – куда и направлялась, в замок. Так вы со мной или будете ждать прививки от полиомиелита? – спросила Яна.
– С тобой! – воскликнула Кася, пулей вскакивая со своего места и начиная метать какие-то вещи в смешную холщовую сумку, которую с большой натяжкой можно было бы назвать сумкой для похода в продуктовый магазин.
– Хорошо, только для начала вы отведете меня в кабинет Ингрид, – сказала Яна.
– Зачем? Мы так не договаривались! – заартачилась Кася.
– Я только что спасла вас от… неизвестно чего, а вы… Кстати, вот смеху-то будет, если в шприце действительно обезболивающее! А если нет? Заметьте, на ошейнике собаки было три ампулы, а медсестра только что сказала: вам прописали именно три укола. Значит, миляга Босфор успел обернуться за тремя ампулами еще раз. Или вы со мной, или я уношу ноги от полиции…
– С тобой, Яна, с тобой! Я не хочу быть неблагодарной. Ты меня спасла, и я буду делать все, что ты скажешь. А если нас схватят, в полиции вали все на меня. Я сяду за нас двоих, мне все равно недолго осталось! – торжественно произнесла Кассандра.
– Надеюсь, до таких жертв не дойдет, – чуть ли не перекрестилась Яна.
– Я готова! – Кася, выпрямилась по стойке «смирно» и доложила: – Кабинет Ингрид на втором этаже.
– Идем скорее, а то медсестра очнется. – Яна покосилась на лежащую ничком Монику.
Они вышли из комнаты и быстро двинулись по темному коридору, освещенному лишь одинокой лампочкой на пустующем сейчас дежурном посту медсестры Моники. По узкой лестнице поднялись на второй этаж, и Кася подвела Яну к единственной современно выглядящей двери.
– Это здесь. Только она закрывает свой кабинет…
– Вот уж не препятствие для такого «тертого калача», как я, – хмыкнула Яна и, изогнув медицинскую иголку от шприца, взятого у Моники, принялась ковырять в замочной скважине.
Кассандра в ночной рубашке и халате в цветочек стояла за ее спиной и тряслась, как лист на ветру. Наконец замок щелкнул, и заговорщицы оказались в уютном, но тоже, как и палаты, небольшом кабинете.
