– Да неужели?
– Ага. Менты проявили интерес к пленке. Как бы они не узнали о чужом любопытстве.
– Менты?
– Сначала от меня отмахивались, как от назойливой мухи, потом сами прибежали за пленкой.
– Но ты им ее не отдала.
– Конечно.
– Почему?
– А не фига баловать.
– О господи, – простонал Лялин, получилось у него очень натурально. Он вытянул ноги, подергал себя за рыжий ус, потом сложил руки на животе и скомандовал: – Валяй, рассказывай.
Видя такую доброту, я поспешно поведала ему о случившемся, начав со встречи на дороге с двумя молодыми людьми.
– Что я тебе могу сказать, – выслушав мой рассказ и немного поразмышляв, изрек Лялин. – Конечно, все это выглядит подозрительно. Хотя очень может быть, что мент прав: в шкафу шарил дружок, а увидев тебя, перепугался и сбежал. Мог и парнишку столкнуть, и такое между приятелями бывает. Начальство могло узнать о вещдоке, не спрашивай как, но могло, и менту надавали по шее.
– Второй по фамилии Шутов выглядел так, точно готовился меня целиком заглотить.
– Это уже твои эмоции, а их к делу не пришьешь. Постой, Шутов, а зовут Юрка, Юрий Николаевич?
– Он самый.
– Редкая сволочь, к тому же продажная. Да-а… действительно наводит на размышления… только вот фотографии – фигня. За такое не убивают. Согласна?
– Полностью. Но если я права и паренек погиб из-за фотографий, значит…
– Значит, кто-то из мужчин не должен быть здесь, – закончил Олег, глядя на фотографии. – Хорошо, личности установим, это не трудно. Говорить тебе о том, что совать свой нос куда не просят вредно для здоровья, конечно, бесполезно.
– Конечно. Дед говорит, я от безделья дурею, вот и страдаю любопытством.
– Правильно Дед говорит, – кивнул Олег. – Как вы, кстати, ладите?
– Как кошка с собакой.
– Ну, значит, все нормально. Иди ко мне на работу. Больших денег не обещаю, но и скучать не дам.
– А любовь?
– Какая любовь?
– Большая и светлая. Если пообещаешь, хоть завтра на работу выйду.
– Угораздило меня сболтнуть, – проворчал Олег, – теперь по гроб помнить будешь.
– А ты как думал? Нечего языком молоть, девушку тревожить.
Я поднялась, Олег сгреб фотографии и пленку в ящик стола.
– Пусть у меня полежат. Береженого бог бережет. Будут новости, позвоню.
Я сделала ему ручкой и удалилась. По дороге домой я заехала в магазин. Сворачивая с проспекта, я поймала себя на мысли, что без конца поглядываю в зеркало заднего вида и присматриваюсь к потоку машин за спиной. Я разозлилась и пожалела, что не отдала вовремя пленку. Теперь на попятный не пойдешь. Прав Дед, это все от безделья.
Дед, легок на помине, позвонил буквально через полчаса. Точнее, позвонила Ритка, его секретарь и моя подруга.
– Привет, – начала она заискивающе. – Дед просил найти тебя.
– Чего меня искать, раз я не терялась.
– Не придирайся к словам. Он хотел, чтоб ты заехала в контору.
– Не сказал зачем?
– Нет, а я, конечно, не спросила. И что я должна ему передать?
– Что я спешу по первому зову.
– Я же серьезно спрашиваю.
– И я не шучу. Когда надо быть в конторе?
– В 17.45 у него «окно».
– Хорошо, буду в 17.45.
Я приехала раньше, решив не заезжать домой. Немного погуляла с Сашкой около здания под укоризненными взглядами охраны. Однако подать голос никто не решился, лишь Сашка заливисто лаял, бегая за мячиком. Я сидела на ступеньках, грызла зубочистку и доводила охрану до белого каления, не зубочисткой, а тем, что сижу, можно сказать, в святая святых и развлекаюсь со своей собакой. И ведь не прогонишь, хотя, наверное, руки чешутся. У меня не было намерений злить их, просто Сашку к Лялину я с собой не брала, а долгое сидение в сумке дурно сказывается на его настроении, пусть немного
