просмотрела их и тяжко вздохнула:
– Невезуха.
– Это точно, – отозвался Вешняков.
От Вешнякова я отправилась к Деду, надо было отчитаться, раз уж я теперь в штате. Похвалиться было нечем, так хоть уважение проявлю. Дед, слушая меня, болезненно морщился. Помолчал, потом сурово изрек:
– Надо работать эффективнее.
– Есть идея, – кивнула я. – Допросить всех, кто занят на ремонте моста, с пристрастием. Можно рвать ногти или жечь каленым железом. Если не сам убийца сознается, то хотя бы тот, у кого здоровья не хватит терпеть.
– Прекрати болтать чепуху. Неужели ничего нельзя сделать?
– Почему нельзя? Можно. Все, что можно, мы делаем.
– Иди, – махнул рукой Дед. – Когда у тебя скверное настроение, ты становишься невыносимой.
Я поехала домой, сообразив, что ничего полезного сделать уже все равно не смогу. Я ужинала, когда позвонили в дверь. Открыв ее, я увидела молодого человека, сидевшего на корточках и разглядывающего видеокассету, которую он держал в руке. Он поднял голову и сказал:
– Привет. – Я узнала в нем одного из парней Лялина. Не дожидаясь, когда я начну задавать вопросы, он пояснил: – Только что здесь был паренек, разносчик пиццы. – Он протянул мне кассету. – Не возражаешь, если я войду?
– Заходи.
Я закрыла за ним дверь и направилась в гостиную.
– Подвоха я особо не жду, – сказал он мне в спину. – Скорее всего, это действительно просто кассета.
«Скорее всего», – мысленно передразнила я, вставила кассету в видеомагнитофон и нажала кнопку. На экране возникло лицо Кондаревского, рот он приоткрыл, глаза закатил, дышал тяжело и двигался ритмично. Сообразить не трудно, человек занят важным делом: удовлетворяет чувство сексуального голода. Я нахмурилась, пытаясь понять, кому вздумалось со мной шутки шутить, тут камера чуть сдвинулась в сторону, и я увидела девушку, сначала лишь часть спины и затылок, она стояла на коленях, его руки были на ее шее, девушка вскрикнула и подняла голову, точно пыталась высвободиться из его рук. Я увидела лицо, не лицо, бледную маску с бессмысленным взглядом, рот ее был открыт, точно девушка беззвучно кричала. Это была Юля Якименко. А дальше все как в дрянном триллере. Кондаревский издал какой-то булькающий звук, рванул девушку на себя, глаза ее широко распахнулись, и в них на мгновение появилось осмысленное выражение. Потом девушка захрипела, попыталась перехватить его руки, упала лицом вниз, он навалился сверху, подпрыгнул, урча, точно кот, схвативший воробья, секунду спустя разжал руки и выпрямился. Девушка лежала неподвижно, кончик ее языка высунулся, глаза были открыты. Теперь в них была пустота.
– Ни хрена себе кино, – услышала я за спиной и резко обернулась, забыв о присутствии парня Лялина. – Или это не кино? Он ведь ее убил? Черт возьми, он ее убил.
– Да, и кто-то записал это на пленку.
– Звони ментам, а я позвоню Олегу, надо перехватить пацана, что развозил пиццу.
Найти парнишку проблем не составило, ребята Лялина свое дело знали. Тот, что наблюдал за моим домом (звали его Сергей), разумеется, обратил внимание на «Жигули» с надписью «Пицца на дом». Я в самом деле могла заказать пиццу, но он решил проверить, позвонил товарищу, сообщил номер машины, а сам направился к моему крыльцу. К тому моменту стало ясно: пиццей здесь и не пахнет, если уж разносчик не потрудился получить с меня деньги. Конечно, кто-то мог сделать мне сюрприз и заранее оплатил счет, но Сергей отвечал как раз за то, чтобы никаких сюрпризов не возникло.
Едва Лялин и Вешняков появились в моей квартире, как туда почти сразу же доставили разносчика. Это был парнишка лет двадцати, он здорово перепугался, но, увидев меня, чуть приободрился, может, узнал, а может, просто рассчитывал на женскую доброту.
– Я ничего не знаю, – с порога заявил он.
– Вот об этом и расскажи, – съязвил Лялин. Его ребята ушли, и мы остались вчетвером: парнишка, Лялин, Артем и я.
– Где кассету взял? – спросил Вешняков, сунув под нос парню свое удостоверение.
– Мужик дал. На Васильевском спуске. Там контора, как ее… фирма «Денс», я туда каждый день пиццу вожу, и тут он подходит…
– Кто он?
– Мужик.
– Как выглядел?
– Ну… лет тридцать, наверное. В очках, бейсболке… обычно выглядел… да что я, его разглядывал?
– Ладно, дальше рассказывай, – буркнул Вешняков.
– Ну, подошел и говорит: «Парень, надо кассету доставить одному чуваку, сюрприз». Адрес называет. Я хотел его послать, а он мне двести рублей. А чего? Для меня эти деньги не лишние. Я ее потряс, не тикает, кассета как кассета. Если человек попросил, почему не помочь? Что я такого сделал? Мне по дороге было…
– Успокойся, – поморщился Вешняков. Должно быть, у него опять болела башка, но язвить на тему, что с водкой надо быть осторожней, в этот раз мне не хотелось. – Сейчас прокатишься к нам, – сказал Артем. – Попробуем составить фоторобот.
– У меня еще шесть коробок, – заволновался паренек, но Артем был суров.
