– Конечно.
– И она была похожа на Левину мать?
– Утверждать это категорично я бы не стала, но считаю: сходство есть.
– Я так и думал, – пробормотал он.
– Что вы думали? – влезла Женька.
Мстислав посмотрел на нее безумными глазами и кивнул:
– Здесь становится опасно. Я бы на вашем месте уехал… я бы сам уехал, но уговорить Леву отправиться со мной невозможно, он точно присох к этому месту, а оставить его здесь одного я не могу.
– Почему одного? – удивилась я. – Есть еще Руслан, охрана, Олег, наконец.
– Руслан, – фыркнул адвокат, но тут же спохватился и пожал плечами: – Я считаю себя ответственным…
– Лев Николаевич хорошо себя чувствует? – спросила я, надеясь, что в таком состоянии Мстислав может сболтнуть лишнее, а это как раз то, чего мне очень хотелось.
– Лева? – вроде бы удивился он. – Да. А почему вы спросили?
– Он последнее время не жаловался на усталость, депрессию, сонливость, наконец? – Мстислав смотрел на меня никак не меньше минуты, точно пытался что-то понять, затем пробормотал свое:
– Боже мой. – И вдруг кивнул: – А ведь в самом деле. Он в Питере даже ездил к врачу. И мне жаловался, что сердце пошаливает. А почему вы спросили?
– Просто Лев Николаевич мне симпатичен, и я беспокоюсь о его здоровье, – удивилась я. Мстислав вроде бы тоже удивился, но возражать не стал.
– Он завещание составил, – немного подумав, сказал он. – Я очень удивился. То есть удивляться совершенно нечего, богатому человеку следует позаботиться о своих деньгах, но раньше он об этом даже говорить не хотел и вдруг…
– А кому завещал свои деньги Лев Николаевич? – спросила я.
Мстислав, как ни странно, отвечал охотно:
– Основные деньги пойдут фонду, очень крупную сумму получит Олимпиада Назаровна, при условии, конечно, что переживет Леву, солидные деньги клинике, где содержится брат Левы, ну и небольшие суммы родственникам, женщинам, которые были близки Леве, мне, Руслану… Олегу все акварели в квартире Левы в Питере. Олег очень любит живопись, и Лева решил, что это отличный подарок.
– А Руслан сколько получит? – навострила уши Женька.
Мстислав взглянул на нее с некоторым изумлением, после чего улыбнулся.
– Нет, что вы, при чем здесь Руслан? Сумма для него совершенно незначительная, это чисто символический дар. Они с Левой сопредседатели фонда. Руслан очень богатый человек.
– Да? – подняла брови Женька. – А что это за фонд такой?
– Я не занимаюсь делами фонда, – сразу же посуровел Мстислав, и это показалось мне занятным. Подружка, нимало не печалясь, продолжала настаивать:
– Но название у этого фонда есть?
– Конечно. «Эра милосердия».
Мы дружно присвистнули.
– Звучит впечатляюще, – кивнула Женька. – Значит, основные денежки идут в фонд, а родственники и друзья получают кое-какие суммы.
– «Кое-какие», – передразнил Мстислав. – Речь идет о весьма внушительных суммах. Например, клиника получит не только разовую выплату, но и солидное пособие на развитие. Сумма более чем приличная, скажу я вам.
– Очень мило, что Лев Николаевич так заботится о брате. А лично ему он ничего не оставил?
– Нет, – несколько смутившись, ответил Мстислав. – Дело в том, что Константин вряд ли сможет покинуть клинику.
– Что, дела его так плохи?
– Боюсь, хуже некуда. Он даже Леву не узнает, сидит целыми днями, уставившись в одну точку. Абсолютная деградация. Первоначально Лева собирался все завещать брату, но посоветовавшись со специалистами… в общем, его убедили, что никаких надежд питать не стоит. Родной дядя Левы умер в сумасшедшем доме. Видимо, в семье есть предрасположенность к безумию, и Костя как раз…
– А у самого Кости были какие-то деньги?
– У Кости? – Мстислав вновь удивился. – Нет, конечно. Откуда? Он только-только закончил училище, женился и… случилось это несчастье. Отец не оставил им ничего, кроме дома-развалюхи на этом острове, да и тот сгорел. Лева начал с нуля, он выдающийся человек.
«Дом-развалюха, за который Лев Николаевич упорно цепляется», – подумала я.
– А что за неприятность случилась на днях с братом Льва Николаевича? – задала я очередной вопрос. Он произвел самое неожиданное впечатление: Мстислав нахмурился, выдавил из себя протяжное «э-э-э», после чего заявил с некоторой поспешностью:
– Ему стало значительно хуже, он перестал говорить и вообще… Лева очень расстроился. Его даже не пустили к брату. – Мстислав перевел взгляд с Женькиной физиономии на мою и спросил сердито: – Только я
