– У тебя что, мозги отшибло? – рассвирепела она. Я тяжко вздохнула и попробовала соображать.
– Мы даже не знаем, действительно ли его пытались отравить, – подумав немного, заметила я со вздохом.
– По-твоему, он сам отравился?
– Может, съел что-нибудь некачественное…
– Анфиса, ты меня с ума сведешь. Что съел? Мы же вместе питаемся. – При этих словах я ощутила некое беспокойство в своем организме и тихо ойкнула. – Не дури, – обиделась Женька. – Если бы мы хватили этой гадости, то сейчас лежали бы рядом с Олегом.
Это немного успокоило меня, и, чтобы доставить подружке удовольствие, я стала размышлять вслух:
– Травить Олега, с моей точки зрения, ни к чему. Кто-то задумал свести Льва Николаевича в могилу. С привидением ничего не вышло, вот и сыпанули яду, но вместо Льва Николаевича он попал к Олегу.
– И кто сыпанул яд?
– Ну… за столом это сделать затруднительно. Впрочем…
– Это Олимпиада, – твердо сказала Женька. – Или Люба. Кстати, она домой сбежала.
– И правильно сделала, – не выдержала я. – Здесь черт-те что творится. Зачем Любе травить хозяина?
– Ее мог кто-то подкупить.
– Допустим. Только лично мне в это не верится. Мы же решили…
– Ничего мы не решили. Допустим, Люба действительно ни при чем, Олимпиада подсыпала в тарелку яду, а Люба, подавая на стол, перепутала тарелки и поставила ее перед Олегом.
– Эдак старушенция всех нас перетравит, – проворчала я. – И вообще, все это теткой Агатой отдает. Яд, тарелки, наследство…
– Допустим. Но ведь Олег-то прямиком отправился в больницу, – напомнила Женька.
– Давай подождем, что врачи скажут, – вздохнула я. – Может, у него какая-нибудь хитрая болезнь.
Мнение врачей на этот счет мы узнали от Руслана. Парня пытались отравить мышьяком. Олег находился в тяжелом состоянии и ничего рассказать не мог. В дом вместе с охранником прибыли представители правоохранительных органов, и мы до глубокой ночи отвечали на их вопросы.
Мышьяк обнаружился очень скоро, лежал себе преспокойненько в кладовке, в металлической банке, на которой так и было написано «мышьяк». Олимпиада объяснила, что стоит она здесь очень давно, то есть стояла еще в сгоревшем доме, в той же самой кладовой, до которой огонь так и не добрался. В старом доме было полно мышей, и их периодически травили, а в новом их, слава богу, нет, и она успела забыть про банку. Объяснение повергло блюстителей закона в легкий шок. Войти в кладовку и взять мышьяк мог практически каждый. В общем, за нас взялись всерьез.
Очень скоро я поняла: подозрение милиции пало на нас с Женькой. Вся загвоздка была в мотиве. Как ни бились с нами два мудрых дяди, а изобрести приличный повод, с чего бы это нам травить Олега, так и не смогли. Думаю, только это нас и спасло. С ворохом исписанных бумаг они удалились, а Лев Николаевич принялся извиняться перед нами. Я хотела нажаловаться Ромке, но Женька мне такой возможности не дала.
– Давай подумаем, когда это могли сделать? – лишь только мы остались одни, сказала она.
– Когда его могли отравить? – уточнила я.
– Разумеется. Если за завтраком он жаловался на недомогание, значит, успел хлебнуть этой гадости… – При этих словах Женька вытаращила глаза, а потом схватила меня за руку. – Идем.
– Куда? – не поняла я.
– В его комнату.
– Зачем? Милиция там уже все обшарила.
– Что может твоя милиция? Машину и ту до сих пор не нашли… – Лучше бы ей про машину не вспоминать, я сразу загрустила. – Идем, говорю тебе, – рявкнула подруга, и я поплелась за ней, хоть и не видела в этом никакого смысла.
Мы подошли к комнате Олега, я зачем-то постучала и толкнула дверь. Рядом с кроватью стоял Руслан и хмуро оглядывался.
– Есть новости? – невинно спросила Женька.
– Сколько угодно.
– Олегу лучше?
– Нет. Еще вопрос, выкарабкается ли он, хотя врачи надеются.
– Что еще за новости? – насторожилась я.
– Сашка в Питер так и не доехал. Тачку нашли в лесу, в сорока километрах от Сортавалы, а сам он как сквозь землю провалился.
– Ничего себе, – охнула Женька. – Так, может, это он?
– Что он? – растерялся Руслан.
– Он… Олега того… А потом смылся?
