уничтожены, новые еще созреть не успели. Но публика эта весьма упертая, будут вести свою борьбу до конца, то есть до тех самых пор, пока их всех не изведут, а борьба, особенно идейная, как известно, требует денег. Причем больших. На то же самое оружие.
– То есть, возможно, речь идет о неком обмене: наркоты на оружие?
– И этого я не стал бы отвергать как возможный вариант. Хотя есть и другой. Наводнить страну всякой дрянью – это тоже своеобразный ответ на удар. И возможность хорошо заработать. Террор давно стал явлением интернациональным, без границ, что торговцам наркотой тоже на руку.
– Значит, если мы правы, следует ожидать у нас крупную партию наркотиков.
– Следует. Но вот что занятно. Я сегодня встречался с ребятами из ФСБ, у них все тихо.
– В каком смысле?
– Вроде бы ничего не намечается. Чему тоже может быть два объяснения: либо они дальше своего носа видеть не желают, в чем у меня большие сомнения, либо… кто-то дал понять, что с инициативой лезть не стоит. – Лялин уставился на меня и продолжал. – Вот я и спрашиваю: с чего это ты от Деда съехала? Может, чего нарыть успела, но от друзей таишься?
– Обвинения ваши для меня обидны, – заныла я. – Девушка я честная, и от вас у меня секретов нет… – В этом месте я мысленно вздохнула, вспомнив приветственный жест рукой неизвестного в машине Абрамова. Может, стоит рассказать? Тогда придется объяснять, что меня так беспокоит, точнее, кто это может быть. Идея идиотская, но ведь она пришла мне в голову.
– Олег, – позвала я. – Постарайся узнать, что за тип появился в окружении Абрамова.
– Что еще за тип? – встрепенулся Вешняков. – Фамилия у него есть?
– Наверное. С уверенностью могу сообщить следующее: он носит очки, любит дорогую обувь, одежду предпочитает демократичную. Приехал в клуб вместе с Абрамовым, на его машине.
– Негусто, – усмехнулся Лялин, нимало по этому поводу не расстраиваясь.
Они с Вешняковым вновь переглянулись, и стало ясно: настал момент, который Лялин счел подходящим, чтобы приступить к самой неприятной части беседы.
– Если кто-то что-то затевает в нашем городе, это вряд ли ускользнет от внимания Тагаева.
– Согласна, – кивнула я. – И появление в компании Толстяка Седого тому доказательство.
– Но Седой скончался, – заметил Лялин.
– Не особо скорблю по этому поводу, ведь покойного я практически не знала.
– Ага. Здесь опять есть два варианта: либо Тагаев в деле, либо его пытались обойти.
– В смысле, Седой проявил инициативу и схлопотал за это? – удивился Артем.
– А почему бы и нет? – усмехнулся Олег. – На первый взгляд предположение едва ли не фантастическое. Седой – парень довольно безынициативный, типичный исполнитель, с ТТ его связывает долгая дружба… хорошо, сотрудничество, – заметив, как я скривилась, подобрал подходящее слово Олег. – В отличие от других приятелей Тимура Седой бизнесменом не заделался, числился кем-то вроде экспедитора, а на самом деле контролировал наркоторговлю в четырех районах города, по слухам, имея с этого весьма неплохой процент. Очень может быть, что он созрел для самостоятельности. Конечно, задираться с ТТ он не рискнул бы, силы слишком неравные, но при определенной поддержке… Что, если ему эту поддержку обещали?
– Я бы на его месте сидел со своим процентом, – покачал головой Артем. – Но жадность – порок на редкость популярный. Так что очень может быть… Валя, к примеру, решил рискнуть в свое время…
– Ага. И в этом смысле чужой пример ничему Седого не научил, – заметила я.
– А на чужих ошибках редко кто учится, – отмахнулся Артем.
– Кстати, о Вале, – продолжил Лялин. – Вы в курсе, что Седой и Валя женаты на двоюродных сестрах? После отступничества Вали положение Седого стало весьма шатким, предрекали его быстрый уход на пенсию, но парень удержался. Чем не повод подумать об обеспеченном будущем?
– Он обеспечил себе петлю на шею, – буркнула я. – Ладно. Допустим, Валя подбил Седого на некую авантюру. Тимур узнал об этом и поспешил разделаться с предателем, чтобы удрать не успел. Одно удивительно: неужто он не знает, что Валя в городе, а если знает, почему тот до сих пор жив?
– Вопросов много, – согласился Вешняков. – В пользу этой версии говорит тот факт, что ребята из ФСБ о делах, предстоящих в городе, ни ухом ни рылом. Если ТТ в деле, его скорее всего прикрывает Дед, – в этом месте Вешняков вздохнул, наверное, из сочувствия ко мне. Слияние криминала с властью его давно не удивляло и, похоже, не огорчало. Он воспринимал это философски, как смену времен года.
– Вот и разгадка странной позы Седого в момент кончины, – вздохнула я. – Если убийство – дело рук Тимура, это и впрямь послание. Но банкноту я лично видела на столе Тагаева. Выходит, она попала к нему после смерти Седого?
– Логично, – кивнул Артем.
– Логично, – согласилась я, вот и причина военного совета, который я едва не сорвала своим внезапным появлением. На большинство вопросов, заданных мною самой себе, мог прекрасно ответить Тимур, но рассчитывать на такое мне даже в голову не приходило.
– Что будем делать? – в наступившей тишине произнес Лялин.
– Попытаемся разобраться, что к чему, – пожал Вешняков плечами, и оба посмотрели на меня.
– Попытаемся, – кивнула я.
– Прежде чем приступать к каким-либо действиям, – посуровел Олег, – не худо бы решить, чего, собственно, мы желаем добиться?
– В любом случае сорвать сделку мы обязаны, если речь действительно идет о некой сделке.